Его невинная заложница

Мы молчим. Я пытаюсь переварить полученную информацию, а Арман, судя по его растерянному лицу, пытается осознать то, в чем признался. Уже сейчас я жалею обо всем, что сказала. Нужно было пустить это на самотек, не акцентировать внимание на том, что случилось. Так было бы проще и мне и ему. А теперь я не знаю, что говорить, да и Арман в растерянности.

— Это из-за Яны, да? — осторожно спрашиваю. — Из-за нее я не могу быть просто рядом с тобой? Родственники предательницы тоже должны платить? — я усмехаюсь, а Арман мотает головой.

— Нет, Катя. Ты предала меня, когда позволила ей уйти, — его голос спокойный и ровный, хотя я слышу раздраженные нотки. — Так считают парни, Катя. Знаешь, почему зол я?

— Почему?

— Потому что ты… — Арман осекается. — Ты позволила ей увести меня, Катя. Обвести вокруг пальца, как мальчишку. Ты стояла и смотрела на это, мать твою! Смотрела на то, как твоя сестра собирается сделать мне минет. И каков был план? Поменяться местами? Пойти к Стасу, а? — он легонько встряхивает меня за плечи. — Я бы ни хрена не понял по пьяни, Катя! Ни хрена, понимаешь?



Глава 43

Арман

Арман смотрел на нее и понимал, что его сердце горит адским пламенем. Катя вела себя вызывающе и раскачивала его, он не привык, что женщина позволяет себе то, что позволяла она. Он чувствовал, как внутри его качает из стороны в сторону. То закипала злость, то, наоборот, качало в противоположную сторону. Хотелось обнять ее и запереть в руках, чтобы она перестала упрямиться и признала его права.

Просто его право.

Решать, делать как надо, заботиться о ней.

Без этих споров и столкновений, в которых он не знал какое слово подобрать. По лицу Кати он видел, что произносит не то, она ждет других слов от него, но он их не знал. Он вообще ни хера не понимал иногда. Там в подвале и в первом клубе, куда ее притащили как предательницу, было проще. Сначала он был ее наказанием, потом защитником. Четко и понятно, он знал, что нужно делать, быть сильным или жестоким. Арман умел и то и другое лучше остальных. Он преуспел как в силе, так и в жестокости.

Но вот сейчас… Катя ждала от него другого.

— Я не собиралась идти к Стасу, — Катя мотнула головой. — Наоборот, сестра сказала, что она вернется к нему, потому что не может ослушаться меня, а я смогу сбежать.

— От меня?

— Да! Она уверена, что ты мучаешь меня. Она хотела помочь мне…

— Ааа, — Арман протянул со злой усмешкой. — Поэтому она полезла ко мне в штаны? Захотела проверить, чем я тебя мучаю?

Катя скривилась. Она отвернулась, но Арман дернул ее за руку и повернул к себе лицом.

— Я вижу, от чего тебя ломает, Катя, — прохрипел он. — Ты не можешь быть просто девкой, ты другая. Ты только делаешь вид, что можешь ложиться под меня и относиться к этому как к работе. Ублажать меня, как хозяина. Ты не продержишься и трех дней, если я начну приказывать тебе как в первые дни.

— Хочешь проверить?

— Я не продержусь и дня. Я вчера не смог, ты же видела.

Катя сглотнула и посмотрела вниз между их телами. Словно спряталась от тяжелого разговора, который то и дело заходил в тупик.

— Да блять! — Арман зарычал, устав от тишины. — Что ты хочешь? Всю душу выкрутила… Я такой, Катя! Я не знаю, как стать другим! Я, мать твою, не умею! Да и если попытаюсь, меня быстро в землю положат. Здесь нельзя быть другим!

— Не надо другим, — Катя подняла глаза и протянула к нему ладони сама. — В тебе всё это есть, ты же показывал мне нежность, ласку…

Арман не дослушал и порывисто притянул к себе Катю. Покрыл поцелуями ее плечи и шею, стиснув огромными ладонями тонкую талию. Он приподнял ее, чтобы было удобнее тянуться, и накинулся на нее, голодный и ослепленный желанием. Арман сам не знал, когда успел так истосковаться по ее запаху и вкусу, хотелось проводить языком по ее нежной коже снова и снова, вбирать сладкий запах и ощущать, как она прогибается и не может противиться. Откликается.

Его.

Она его.

Она задрожала и стянула руки вокруг его плеч, царапая ноготками рубашку. Часто задышала и подняла ладони выше, закопавшись в его коротких волосах.

— Арман, — зашептала она, борясь со сбитым дыханием. — Осторожнее, ты порвешь…

— К черту!

— Нет, ни к черту, — она зажала пальчиками его подбородок и заставила оторваться от ее тела. — Нам нужно договориться, Арман. Мне нужно понимать, что ты слышишь меня. Пусть за закрытыми дверьми и когда нет посторонних, но мое слово должно что-то значить для тебя. Даже если оно спорит с твоим.

— Ты дрессируешь меня? — он усмехнулся, но не удержался и вновь потянулся к ее губам. — Значит не боишься злить льва, находясь с ним в одной клетке.

Она заулыбалась и прикрыла глаза, будто шутку безвкуснее не слышала в жизни.

— Я привыкла.

Она все же позволила поцеловать себя. Медленно и тягуче, Арман слизывал мед с ее пухлых губ и едва сдерживался, чтобы не закинуть Катю на плечи и потащить куда-то, где можно найти горизонтальную плоскость.

— Слово, — повторил он, когда Катя повела лицом в сторону, показывая, что хочет прервать поцелуй. — Твое слово.

— Да, именно.

— Хорошо, говори, Катя.