Его новенькая

– Ан-ни… – рычит Ник, но тут же замолкает, услышав шаги на лестнице.

Мы оба смотрим в сторону доктора, которая выглядит абсолютно равнодушной. Она равняется с нами, мерит меня нечитаемым взглядом и говорит:

– Я обработала раны мисс Лейн, дала ей обезболивающего и снотворного. Переломов, слава Богу, нет. Но есть ушибы, я оставила ей специальную мазь. Навещу её завтра, после обеда. На сегодня всё. И Ани… мисс Лейн хочет видеть тебя прямо сейчас, у тебя есть минут пятнадцать перед тем, как она уснёт.

– Спасибо, миссис Мейзел, – пропускаю я её к двери и смотрю на Никлауса: – Ты… и тебе спасибо, Никлаус.

Я стремительно направляюсь к лестнице, запрещая себе думать о том останется ли Никлаус здесь или уйдёт вслед за врачом.

Перепрыгивая ступени, я уже совсем скоро оказываюсь на площадке третьего этажа и замираю перед тремя одинаковыми дверьми. Дергаю ручку той, которая точно не ведёт в ванную комнату, но она оказывается заперта, потому я без сомнений открываю другую.

Мисс Лейн полусидит в своей кровати, расположенной прямо у окна изголовьем к нему, утопая в воздушном на взгляд одеяле белоснежного оттенка. Изящная обстановка спальни копирует строгость и обилие дерева гостиной. Над старомодным комодом висит плакат солнечной системы, выделяясь среди прочего.

– Ты вынудила меня подумать о том, что тебе не место в моём доме, – ворчливо замечает женщина.

– Я вынудила, мисс Лейн? – сужаю я на неё глаза. – Не тот, кто избил вас, и мог угрожать и мне, будь я дома?

Мисс Лейн заметно бледнеет, ссадины на её лице без капли макияжа выделяются сильнее. Она отводит взгляд и тихо говорит:

– У меня есть внуки… Я обязана заботиться о них.

– Как это связано? Расскажите! – требую я.

– Почему ты оставила своих родителей в другой стране, Ани? – вновь смотрит она на меня. Её глаза лихорадочно блестят, я тушуюсь под их пронзительностью, а женщина продолжат: – У всех есть то, о чём они предпочитают молчать, Ани. Я не исключение.

– Но вы можете мне доверять, – горячо заверяю я, направившись к кровати. Сажусь на её краешек и обхватываю длинные пальцы мисс Лейн своими: – Я ваш друг, мисс Лейн.

На её губах намечается ласковая улыбка, но она тут же отворачивается, её рука в моих пальцах вздрагивает.

– Я возмещу тебе ущерб, Ани. В ближайшее время ничего подобного не повторится, но, если ты опасаешься здесь оставаться, я тебя не держу.

– Вещи не должны быть дороже людей. Я останусь, мисс Лейн.

Она прикрывает глаза, на миг сжав мои пальцы, но снова открывать глаза не спешит. Возможно, действие снотворного набирает силу. Женщина чуть сползает по матрасу ниже и выдыхает:

– Агата. Зови меня Агата, Ани.

– А как зовут ваших внуков, Агата? – пробую я красивое имя на вкус.

Она коротко улыбается, но между её бровей пролегает глубокая морщинка. Агата ведёт плечами, укладываясь удобнее, и тихо отвечает:

– Ронни и Полли, двойняшки. Девочка невероятно ласковая и добрая, а мальчик… Он копия своего отца, такой же обаятельный сорванец. Им по десять лет.

– Было бы интересно с ними познакомиться, – так же тихо замечаю я с улыбкой на губах.

Мисс Лейн словно спохватывается, распахивает глаза и поджимает губы:

– Никакой полиции, Ани. Пообещай мне.

– Я… я не могу. Нельзя… нельзя так жить.

– И кто запретил? – раздражается Агата. – Мой возраст будет побольше твоего, Ани, я сама решаю, как можно жить, а как нельзя, это понятно?

– Чтобы страдать снова и снова? – тоже злюсь я. – А если однажды он не рассчитает силу? Что тогда, Агата?!

– Он? – сузив глаза, холодно спрашивает она.

Я смотрю на фоторамку на тумбочке у кровати, где мне беззаботно улыбается красивый блондин, чем-то неуловимо похожий на мисс Лейн, и сжимаю зубы:

– Ваш сын.

Мисс Лейн снова бледнеет, её глаза становятся стеклянными:

– Уходи.

– Но…

– Довольно. Я хочу спать. Уходи, Ани.

Она выдирает руку из моих пальцев, прячет её под одеяло и спускается ещё ниже. Отворачивается. Закрывает глаза.

Я на секунду прикрываю собственные, жалея, что позволила себе злиться, поднимаюсь с кровати и выхожу прочь из комнаты.

Оказавшись за дверью, прислоняюсь к ней затылком и около минуты размеренно дышу, чтобы прийти в себя. Таким способом я себя оправдываю. На самом же деле, я боюсь спуститься вниз и не застать там Никлауса.

Выдыхаю и решительно спускаюсь по лесенкам. На площадке второго этажа едва не запинаюсь о собственную ногу, потому что вижу Никлауса у букета из сирени. В лицо бросается жар, когда он поворачивает голову ко мне и спрашивает:

– От кого они? Красивые, под цвет твоих глаз.

Беру себя в руки и захожу в комнату, по дороге отвечая абсолютно честно:

– Их доставили без подписи.

– И ты не догадываешься, кто мог бы тебе их отправить?

– Никлаус…

– Ладно, – разворачивается он ко мне. – Давай действовать вместе, хорошо?

– Чтобы… – теряюсь я. – Чтобы узнать имя отправителя?

Никлаус усмехается, но затем вновь смотрит на меня серьёзно:

– Нет. Пообещай мне, что не станешь предпринимать что-либо против обидчика старушки в одиночку. Сообщи мне.

Я кусаю губы, искренне радуясь его предложению, потому что действовать одной – страшновато, как бы я не храбрилась, и твёрдо киваю: