Его повесили на площади Победы. Архивная драма

13 мая 1918 года Фридрих женился на Шарлотте Хирш, девушке, хотя и «абсолютно чистой в расовом отношении, но приемной дочери полуеврея». Так спустя полвека после его смерти рассказывала Петру Крупникову незаконнорожденная дочь Еккельна Рената. С ее же слов, Фридриха вскоре уволили, и отчим жены «подбросил ему немного денег». Опять получил работу и опять был уволен. Давая очередную сумму, Пауль Хирш выговорил зятю: «Если мужчина женился, то ему следует работать так, чтобы он мог содержать свою жену». То, что еврей или наполовину еврей мог сказать такое ему, германскому офицеру, вызвало у Еккельна фантастическую лавину гнева.

«Расово грязная» женитьба

Антисемитом Фридрих был со школьных лет. В его классе учились два еврейских мальчика, окончившие реальное училище блестяще, — об этом неприятном факте он вспоминал в письме матери Ренаты спустя десятилетия.

Благодаря принятой в 1871 году Конституции евреев в Германии признали равноправными гражданами, однако они по-прежнему подвергались дискриминации. И даже ассимиляция не помогала это преодолеть. Будущий рейхсмаршал Герман Геринг был двумя годами старше Еккельна. Однажды в школе, получив задание написать сочинение о героях, он посвятил его своему крестному — Герману фон Эпенштайну, у которого были еврейские корни. Это вызвало всеобщее возмущение со стороны окружающих. Учитель в качестве наказания заставил Геринга 100 раз написать в тетради: «Я не буду писать сочинения во славу евреев». А соученики принудили ходить по школьному двору с табличкой на шее — «Мой крестный отец — еврей».

…Предоставим слово Еккельну: «Я сочетался браком в возрасте 23 лет, — писал он Гиммлеру в 1932 году. — … Вначале брак был счастливым, так как не существовало экономических проблем». И дальше все шло бы хорошо, кабы не тесть. «Мое намерение состояло в том, чтобы остаться в армии. Сразу после революции отец моей первой жены обратился ко мне с наглым требованием перебраться на восток, где он намеревался купить недвижимость. После долгих колебаний я согласился, ушел в январе 1919 года в отставку».

Еккельн лжет, будто его кто-то в армии удерживал. Вероятно, лжив и последующий рассказ: «Господин Хирш, имея низкий уровень образования (кто бы говорил! — Л.С.), был вспыльчивым человеком… Имел сварливый характер и стремился сделать из меня послушное орудие для своих планов».

В этих планах, похоже, не было ничего худого. Пауль Хирш приобрел на имя дочери большое поместье в Траппенфельде, на Еккельна легли обязанности управляющего. Но с фермерством у него не заладилось, что вновь привело к острым конфликтам с тестем. Правда, сам он объяснял это тем, что в отличие от Хирша «имел понятие о совести и чести» и потому «в скором времени пришел в состояние отчужденности по отношению к моей первой жене, что произошло благодаря господину Хиршу».

«Я часто отсутствовал дома, был в кругу друзей — бывших офицеров. В кругу друзей я находил забвение от многих внутренних конфликтов, и я должен сказать, что в последние два года значительно предавался употреблению алкоголя. В этих условиях брак начал разрушаться, так как между нами не существовало никакой психологической связи. Только дети были еще связующим звеном». В 1924 году он «ушел, чтобы начать новую жизнь». Но вскоре вернулся, правда, попросил жену «передать господину Хиршу предостережение больше не переступать порог его домашнего очага, иначе я не мог гарантировать, что не застрелю его, как бешеную собаку». Еккельн окончательно оставил Траппенфельд 27 июля 1925 года.

«Брак развалился на куски», как пишет Еккельн, когда у него «появилась твердая уверенность, что Хирш — еврей. Осознание этого факта было самым трудным ударом в моей жизни». Впрочем, скорее всего, Хирш не имел к евреям никакого отношения, сам Еккельн утверждал, что тот даже не был похож на еврея внешне. Отчего же он пришел к выводу о еврейском происхождении тестя? Оттого лишь, что человек, занимавшийся во время послевоенной инфляции спекулятивными сделками, «парвеню в самом дурном смысле этого слова», мог быть только евреем.

Его размышления о евреях носили не только «классовый», но и расовый характер. В 1921 году Еккельн прочитал один нашумевший в то время антисемитский опус. «Я сомневался в еврейском происхождении Хирша, — писал он Гиммлеру. — В лице ничего еврейского. Скорее наоборот. Но книга убедила меня. Она внесла ясность. Хирш был евреем».