Его прикосновение

Мы заулыбались, и я почти рад, что меня шантажируют. Должны сказать правду и любой ущерб, который нанесут Сенкорп, будет не по моей вине. Не напрямую, по крайней мере. Кто-то постучался дверь. Я открыл её. Моя секретарша озабоченно посмотрела на меня.

– Эм, мистер Торн, там… эмм..., – она посмотрела на Элис и выпучила глаза. – Мистер Флейшман..., Вам надо идти на встречу с членами правления.

Элис взглянула на меня, когда секретарь быстро исчезла, и опустила взгляд, вытащив телефон из сумочки.

– Чёрт!

– Что? – спросил я.

– Хьюго только что написал мне, – сказала она. – Охрана проверяет у всех сумки на выходе. Они нашли копии...

Уменя начали метаться мысли.

– Иди домой, Элис. Жди меня там. Ты не хочешь быть здесь сейчас.

– Но...

– Иди!

Бросившись в переговорную, увидел много людей, которые перешептывались, и смотрели на меня, когда проходил мимо. Чёрт. Находясь рядом с переговорной, почувствовал, что меня крепко схватили за руку. Я обернулся и увидел Надин. Выражение её лица было искажено от ярости, а глаза метали молнии.

– Надин...

– Заткнись, – прошипела она, втягивая меня в офис и захлопывая дверь.

– Скажи, что это не правда, – сказала она.

– Это правда, но...

– Ты подверг сексуальному насилию мою дочь в конференц-зале?

– Что? Нет! Я никого не принуждал..., и мы никогда ничего не делали на работе...

– Боже, Хант.

– Что они сказали тебе?

– Так ты трахаешься с моей дочерью? Просто не в офисе? С моей восемнадцатилетней дочерью?

– Это не так, Надин, это..., – она издала холодный горький смех.

– Ох, это другое, да? Стоит проебать всё, потерять Сенкорп? Даже, если это, на самом деле, другое, как ты мог так поступить, когда женился на мне?

Я до боли сжал челюсть.

– Мы прекратили..., и я не знал, что она твоя дочь в первый раз, поэтому мы остановились.

– Вау, – сказала Надин. – Удивительная сдержанность, меня так впечатлило, что ты остановился.

– Она важна для меня, Надин, – сказал я. – Я действительно забочусь...

– Пошел ты, Хант, – прошипела она. – Увидимся в зале заседаний.

– Подожди, ты не можешь, Флейшман…

– Убирайся из моего офиса!

Она оттолкнула меня обеими руками, и я врезался спиной в дверь. Взявшись рукой за ручку двери, начал поворачивать её, но остановился перед тем, как открыть дверь.

– Можешь ненавидеть меня, сколько хочешь, но просто не доверяй Флейшману...

– Вон!

Я вышел в холл и несколько минут подождал снаружи её офиса, а затем вошел в зал заседаний. Все сидели и ждали меня. Флейшман был в шоке, как и другие, когда я зашел, но посмотрел на меня всего долю секунды с самодовольной ухмылкой. Надин зашла за мной, прежде чем кто-то мог что-то сказать. Многие из членов совета послали ей сочувствующий взгляд, и она пихнула меня, когда села во главе стола. Мое место осталось пустым, но я не собирался садиться.

– Отлично, – сказала Надин. – Все мы знаем, зачем здесь собрались.

Все нервно смотрели на Надин, а некоторые предостерегающе косились на меня.

– Итак, – начала Надин. – Мы собираемся сместить мистера Торна с поста генерального директора.

Кто-то поднял руку – Анжела Майерс.

– Что такое, Анжела? – огрызнулась Надин.

– Я… я понимаю, что произошло с эм...

– С моей дочерью, которая едва достигла совершеннолетнего возраста? – сердито сказала Надин.

– Да, – сказала Анджела, нахмурившись. – Это не профессионально..., но я чувствую обязанным напомнить, что мистер Торн держит Сенкорп на плаву. Наши акции снова начали подниматься, и я могу закрыть глаза на то, что он делает. Кроме этого, эмм, нарушения, он был...

– Нарушение? – переспросила Надин, поднявшись и ткнув пальцем в Анжелу. – Он спал с моей дочерью, когда был женат на мне, и тем более – стажером, работающим на него. Он злоупотреблял своими полномочиями и рассматривал все, как игру. Даже, если упустить из виду, что он сделал с моей дочерью, он делал копии важных документов и просил стажеров, чтобы они выносили их из здания. Что само по себе является основанием для увольнения.

– Мы проведем голосование, – сказал Гарри Миллер. – Все, кто за увольнение мистера Торна с его поста, поднимите руки, – многие руки, включая руки Надин, поднялись.

Руки поднимались, пока не стало пятьдесят на пятьдесят. Заметил, Флейшман сидел, поглаживая подбородок, и смотрел в замешательстве. Он не поднимал руку. Не хотел быть замешанным в этом, чёртов ублюдок.

– Эта мера не будет принята, если будет ровно пополам, – сказала Надин, смотря на всех, кто не поднял руку.

– Я воздержусь, – сказал кто-то, пожимая плечами.

– Ещё один, – сказала Надин.

Наконец, ещё одна рука поднялась вверх. Но не Флейшмана.

– Готово, – сказала Надин. – Хантер, ты уволен.

– Хорошо, – сказал я. – Просто посмотри...

– Уходи! – закричала Надин. – Ты не можешь признать поражение, и больше не нужен. Иди!

– Кому это выгодно? – спросил я. – И кто из охранников проверял стажеров на выходе?...

– Вон! – сказала Надин, указывая на дверь.

Я вышел. Два охранника ждали меня снаружи.

– Мы здесь для того, чтобы сопроводить вас из здания, – сказал один из них.

– Думаю, я знаю, где выход.

– Со всем уважением, сэр, – сказали они, хмурясь. – Это не обсуждается.