Его птичка

— Договорились. Только ты. Ты не только позволишь, — прошептал я, руками обхватывая тонкие, как у птички плечи и вжимая в себя юное дрожащее тело, наслаждаясь её невольным подчинением. Каждое прикосновение к ней давало мне власть. Она не могла противиться. — Но и будешь умолять, как вчера, как сегодня.

Аня фыркнула, попыталась отвернуться, но даже не дернулась, когда я накрыл её губы в настойчивом, поглощающем сопротивление поцелуе.

— И сколько, — выдохнула она вопрос, когда я прервал влажный контакт губ и языков. — Сколько по-твоему должны продлиться такие отношения?

— Пока нам обоим это будет удобно, — пожал плечами я. — Завтра заберу тебя после выписки и покажу свою квартиру.

Аня нахмурилась, а потом смущенно смотрела, как я забираю из урны мусорный пакет и открываю дверь.

— Зачем? — спросила она.

— Хочу услышать, как ты кричишь, когда я в тебе, — произнес я вкрадчиво, коснувшись губами плеча и подтолкнул Аню в сторону коридора, где были палаты. — Сначала в душ, потом в палату.

Я проводил тонкую фигурку взглядом, надеясь, что за ночь она не накрутит в своей темной головке всякой ерунды, а потом отнес ключ от кабинета в сестринскую и выкинул пакет с уликами страсти.

Я уже спускался вниз по лестнице к стоянке, где стоял мой автомобиль, чтобы выспаться дома, как вдруг свет в коридоре мигнул.

Я напряженно застыл, нахмурился и оглянулся. Рядом никого не было, только больничные привычные уху звуки. Я пошел вперед, уже осторожнее ступая на каждую ступень, как вдруг услышал сверху женские голоса, а затем… визг.

Женский. Инстинктивно я рванул наверх, но тут же отпрянул. Мимо меня пролетело женское тело в форме лаборанта.

Быстрый взгляд наверх, чтобы заметить мелькнувшую белую форму, и я помчался через две ступеньки вниз.

Пока я проверял пульс, вызывал бригаду скорой помощи, а потом делал непрямой массаж сердца вкупе с искусственным дыханием, только одна мысль посетила меня.

Нихрена я сегодня не высплюсь. Снова.

_________________________________________________________________________________

Глава 13. Стечение обстоятельств

Я никогда не любил отделения полиции.

Грязное, плохо пахнущее место, наполненное лицемерными, жадными до денег животными. После трех часов борьбы за жизнь разбившейся Лиды Назаровой, лаборантки, меня, тем не менее, как единственного свидетеля преступления забрали туда для дачи показаний.

Утаивать правду я не стал. Сказал все как есть: и про голоса, и про визг, и про промелькнувший белый халат. Скорее всего медсестры.

Имени подозреваемой я не знал, но понимал, что проверка, которую затеют следователи на этот раз быстро даст ответ на этот, впрочем, мало интересующий меня вопрос.

Не спавший двадцать часов кряду, я был злой и взбешенный, когда пришлось возвращаться в больницу по вызову Марины. Я планировал отоспаться и вернуться после четырёх часов дня за Аней.

 Ничто не раздражает людей больше, чем расстроенные планы.

  Если Аня уйдет раньше? Это ее выбор.

Мысль о том, что все равно её найду, я спрятал в самый дальний уголок своего сознания.

Наорав на охранника Петровича, который разлил чай на мою белую рубашку, я рванул по просторному холлу да лифтов и вдавил кнопку вызова, так словно на чье-то глазное яблоко.

— Не выспался? — иронично предположил Алексей, как раз подошедший сзади.

Я тяжело вздохнул и обернулся. Разговаривать решительно не хотелось. Новиков улыбался ровно до тех пор, пока его к месту не пригвоздил мой взгляд.

— Понял, герои должны молча сносить все беды, — протягивая мне стаканчик с кофе из автомата, примирительно сказал коллега из психиатрического отделения.

— Как он? — забрал я кофе и осушил бумажный стакан одним глотком. Это была уже третья чашка, но ни бодрости, ни настроения сей утренний ритуал не дарил.

Спрашивать кто такой Он, Алексей, разумеется, не стал — больница продолжала обсуждать Лунского, создавая шум, как рой взбесившихся ос — и просто пожал плечами.

_____________________________________________________________________________

(весельчак Леша Новиков)

— Стабилен, тут главное, чтобы конец света не наступил, ну или сынок не стал понимать больше, чем автомат с кофе.

Сын Лунского, Максим, чуть не погиб в аварии, уничтожившей всю семью.

После трёхминутной клинической смерти и долгого кислородного голодания, мозг шестнадцатилетнего парня был заточен под две команды: лечь и встать, и еще ряд ничего не значащих функций.

Я отвернулся к металлической двустворчатой двери, в которой из-за ярких ламп видел своё отражение. Я не стал никак реагировать на шутку приятеля. Ничего нового — я и в обычное время не слишком их воспринимал.

Сейчас же скорее задушить хотелось кого-то, чем задыхаться от хохота.

Если причина, по которой Марина вызвала меня окажется бредовой или очередным способом показать, как у нее чешется между ног, то я быстро найду объект для тренировки сжимательного рефлекса пальцев.