Его сезонная «жена»

База давила на нее со всех сторон. Зоя чувствовала себя Алисой, попавшей в подземелье с нереальными персонажами. Девиц легкого поведения ей попалось больше, чем самих охотников и персонала. Они возникали ниоткуда, неприкаянно шатаясь по коридорам, словно призраки. Большинство эскортниц шарахались от нее, испуганно округлив глаза. Самые смелые были подшофе. Одна из таких, выдыхая перегаром в лицо, спросила какую-то чушь: «Где Матильда?», растопыривая руки и не давая пройти.

Пароль что ли такой между ними? Откуда Зосе знать их Матильду?

Видимо, сработало сарафанное радио, и девушки потеряли к ней интерес, ведь она не могла ответить на их «важный» вопрос.

Зоя обошла весь особняк, куда доступ был только для гостей. Она больше не просила ничего у старика, увидев его во второй раз, курящим трубку у смотрового окна второго этажа. Зосе не нравились правила про королевну и пролетарий, который обязан принести, унести, подать… Расстроилась немного, не понимая совершенно, что ищет. Встала рядом, сложив руки перед собой.

— Будет дождь, — выпустив кольцо дыма, старик продолжал смотреть вдаль.

Зоя не спорила. Легко строить из себя пророка, когда знаешь приметы или подсмотрел погоду на завтра. Только интернета и связи здесь нет… Значит, угадывает.

— В конце месяца снег выпадет, — не осталась в долгу Зося. Чего тут гадать? Зима близко, значица, в ноябре будут первые заморозки.

— Медведь заляжет в спячку, — старик запыхал синюшными губами, обхватив мундштук.

Зоя запрокинула голову, придумывая новый ответ для дедулькиного ребуса. Старик косился в ее сторону. Он был внимателен… Крайне подозрителен и насторожен. Смотрел на ее лицо пристально. Хотелось поднять руки и потрогать свои щеки руками, понять, что он там такое разглядел. В душу на мягких лапах проникало сомнение, что слова местного погодного астролога что-то значат.

Тонким писком в ушах шли помехи и Зося отступила, просто кивнув. Хрен с ним! Пусть медведи в спячку… Ей тоже не помешает. Попрощавшись, пошла в сторону жилых комнат.

Обнаружив номер, который был закреплен за Кречетом пустым, обрадовалась. После нервной и долгой дороги Зоя задремала. Она честно пыталась бороться со сном, но проигрывала усталости. Не помог ни выпитый кофе в компании странного старика, ни интересные витиеватые речи...

«Чуточку полежу и мне будет легче» — устроилась на кровати и мягкое ложе поглотило ее в видения морфея.

Снилось, как Валера смотрит на нее со стороны. Реалистичные вздохи. Запах осенней сырости, смешанный с мужским горьковатым потом. Почувствовав, что действительно в спальне не одна, обернулась.

Когда-то Зося любила смотреть как ее мужчина раздевается, пламенно горя глазами, в которых читалось обещание близости и ласки.

Когда-то Зоя, растекалась патокой под ним, комкая руками простыни и стонала в губы: «еще», выгибаясь навстречу.

Когда-то все его слова имели значение.

Неделю назад Зося ненавидела мужа. Люто. Словно не было между ними более десятка лет брака. Кречет разрушил ее, окунул в полное дерьмо. Хотел, чтобы она босая и беременная шла за ним, как собака на привязи, соглашаясь на любые подачки и предложения. Вещи, которых касался Валера, хотелось сжечь. Кожу, куда прикасался сточить наждачкой до мяса.

В какой-то момент природа сжалилась и прекратила натягивать струны внутри. Многие из них порвались с треском. Зою отпустило немного. Так устроен человек, чтобы защититься от травмы, он будто каменеет, эмоции застывают, кристаллизуются. И вот, перед вами циничный ехидна с острыми шипами.

— Ты в душ собирался, — ее губы дернулись, но тут же загасили улыбку. — Спать будешь в другом месте. Ключ от номера водителя в прихожей на столике. Или ты не в себе и забыл, что мы разводимся? — подняла бровь.

— Я все помню, — он опустил глаза, не выдержав ее циничного взгляда. — Зось, надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня. Зось, я чуть не умер сегодня.

— Чуть — не считается, — в ее голосе совсем не было ни теплоты, ни жалости.

— Ты не можешь так говорить, родная, — дернулся и посмотрел самым искренним взором, на какой был способен. — Моя Зая всегда была доброй, понимающей, настоящей, — выпалил отчаянно, с расстановкой, словно с трибуны выступал.

Женщина захохотала. От ее злого смеха пробежал холодок по коже. Кречет и так замерз стоять в одних трусах… Беспомощный, жалкий и запачканный. Да, до сих пор грязь на его руках уже въелась в кожу, он пропитался ею. Пропах гнильцой.

— Заи больше нет. Уходи, Кречет. Я приехала только для того, чтобы все закончилось, и Настя не пострадала из-за твоего блядства и наркоманских закидонов.

— Я. Не. Наркоман! — топнул ногой. — Не передергивай.

Зоины глаза сползли ниже… Туда, где член опал и вяло трепыхался в такт своему хозяину. Презрительная улыбка испортила красоту ее губ.

Кречет отчетливо понял, что это и правда… Конец.

— Из моих слов ты выбрал только фразу о себе? Про дочь ничего спросить не хочешь? — Валерий потерялся на дне ее зеленых глаз.

Глава 25