Его сладкая месть

Это далеко не первый раз, когда тьма взяла над моим любимым мужчиной верх. Я проанализирую это все потом, когда решусь на побег. А сейчас меня охватывает сладкое томление, предвещающее скорый экстаз, и все плывет перед глазами. Даже когда моя грудь касается горячего капота автомобиля, под нажимом ладони в волосах.

Я ловлю свое отражение в лобовом стекле и замираю от увиденного.

Алекс за моей спиной похож на ожившее скандинавское божество. Широкая грудь, крепкие руки, покрытые рельефом переплетающихся вен, потемневшие от страсти глаза. Дыхание сбивается, сердце снова делает кульбит, и я со стоном толкаю бедра назад, прижимаясь попкой к его паху. Внушительная эрекция Крейна вновь сотрясает мое тело приливами сладкого яда.

Вытягиваю руки вперед, хватаясь пальцами за кромку «дворников» на стекле. Пальцы Алекса проходятся по моей пульсирующей промежности, растирая каплю возбуждения по половым губам, задевая клитор, массируя по кругу. Наше отражение в стекле мерцает, плывет, множится.

Много ли надо молодой девчонке под опытной лаской самого лучшего мужчины в мире? Вечность до рая. Триста секунд до крика. Стону, забыв обо всем, когда меня накрывает его жарким телом, а внушительный член раздвигает готовую принять его киску, медленно проникает внутрь, отключая рассудок. Двигаюсь в заданном ритме, прижатая к капоту, не думая о том, что нас могут застать за этим занятием в чужой стране с неоднозначными законами. Мне плевать.

Это огненное торнадо, кружащее нас в своем эпицентре. С каждым толчком члена внутри возносит все выше, к небесам, в открытый космос. Еще и еще… Стремительно быстро…

Кажется, я царапаю стекло. Едва не отрываю дворники. Мой крик летит над пустынным пляжем, бьется рикошетом среди скал фьорда, молчаливо наблюдающего за нашей вакханалией. Я взрываюсь самым мощным оргазмом из всех существующих, слышу, как тяжелое дыхание Крейна за спиной переходит в звериный рык, когда он присоединяется ко мне в далёких небесах, в которые мы так легко взлетели вместе…

…В крови бурлит послевкусие. Я так и не могу сменить положение, встать с капота до тех пор, пока плечи не накрывает теплый плед. Алекс разворачивает меня к себе, прижимает, затем отстраняется, сжав мой подбородок, глядя в глаза.

А мне хочется смеяться. Что я и делаю, погружаясь в омуты его бездонных очей — опять голубые, как воды залива. Улыбку счастливой женщины не остановить и не заглушить.

— Ты улыбаешься! — хрипло, с легким изумлением отмечает Крейн. — Даже от моих наказаний.