Его Снежинка, пятая справа

— Шеф, а Кролика, может, всё-таки ищут? Но без шума? — спросил я по-простецки. — Мне в принципе всё равно, но скажите, долго нам ещё ждать коридора на границе?

— А ты торопишься?

— Да нет, шеф, — замялся я. — Просто в армии, когда шли с отрядом на задание, чётко знали время, пункт назначения и детали. По-другому непривычно.

— Привыкай, — сказал Зубр и добавил, вдруг раздобрев: — Скоро будешь дома.

И ушёл. А я остался один с пистолетом, чаем и мыслями.

Маленькая, красивая и упрямая, пропавшая балерина Евгения Берсенева не должна была никак повлиять на мою жизнь, однако влияла. Наверное, это идиотизм, когда почти незнакомая девушка, с которой у тебя ничего нет и не будет, занимает бóльшую часть твоих мыслей.

Итак, мы скоро отчаливаем. Что будет с ней? А возможен ли выход? Не считая тот, в котором предполагается прятаться до конца дней под чужим именем?

Увы, долго одному мне быть не пришлось. Заявился Эдик с разговорами о тачках и девочках. Но продолжая односложно отвечать на его болтовню, я думал. В голове застряла фраза Зубра «девчонку ищут, а Кролика — нет». Это было странно, действительно странно. Два плюс два отчего-то не складывалось, и стоило пораскинуть мозгами над этим уравнением. И о собственном деле тоже не следовало забывать. Вот только ближе пока Зубр к себе не подпускал. И телефон к его рук как приклеился, хотя, кажется, я уже заслужил толику его доверия — всем нужны исполнительные молодые пни.

⁂

Терминатор

Настоящее время

Загривок заломило внезапно, я сорвался после дежурства — «развеяться»! И это было очень вовремя!

Цыган попугал, Женю порадовал, сорвал с её губ улыбку, нежную, как цветок, и окунулся в волну её благодарности. От того, как она встретила меня, на душе стало хорошо и правильно. Словно приходишь с мороза в домашнее тепло. Но она всё испортила.

— Сколько ждать ещё? — спросила Женя, резко развернувшись и чуть ли не ткнув в меня кружкой с кипятком.

Чёрт!

— Пока подожди. — Я попытался её обойти.

— Но сколько, скажи! Меня же уволят из театра за прогулы! — вскинулась она.

— Не уволят, — ответил я и добавил: — Они уже в курсе, что ты пропала. Ищут.

Её глаза расширились:

— А ты откуда знаешь?

— Выяснил.

— Как?!

Вот же настырная!

— По своим каналам.

Женя помялась, снизив обороты.

— А твои те… ну с которыми… В общем, тот ужасный человек с фотографической памятью тоже знает, что меня ищут?

— Нет, — сразу соврал я и развернул её, мягко подтолкнув к комнате, почти приобнял, намеренно смутив.

Она выскользнула из моих рук, лёгкая, как тень, а я тяжело переступил с ноги на ногу и поплёлся следом. Испытывать неловкость от лжи — не моя стезя. Лгут все. У актёров, страховых агентов и писателей вообще работа такая. У меня тоже. Но я испытал неудобство, солгав Жене в глаза.

— А эти… твои… не будут меня искать? Или тебя здесь? — спросила Женя, устраиваясь в ярко освещённой спальне на краешке стула перед тумбочкой, ибо другого стола здесь не было.

— Нет. Я разрулил все вопросы, — уверенно ответил я и на этот раз не солгал.

Специально, чтобы и себя, и её увести от ненужной нам темы, я спросил:

— И как твои репетиции? Что ты вообще репетируешь? Или сегодня ты сачковала, решив съесть всё вкусное без меня?

— Вот ещё! — воскликнула Женя. — Я если честно, до сих пор не обедала. Эта роль просто для меня написана! Я точно её получу! Сколько можно быть Снежинкой?!

Я не смог сдержать улыбку:

— А ты Снежинка?

Она кашлянула.

— Да.

Я осмотрел её с ног до головы, распушившиеся на затылке волосы, белую, нежную кожу на висках, шею, почти прозрачные щёчки и отметил:

— Очень правильное название. В точку просто!

Женя пропустила моё замечание мимо ушей, махнула рукой:

— Да, Снежинка, пятая справа в кордебалете в балете Снегурочка. — И тут же загорелась, её глаза засияли концентрированной надеждой: — Но сейчас, понимаешь, в кои-то веки появилась возможность получить главную роль! Я уже задолбалась слышать от репетиторов в классе: молода ещё, цветочки-снежинки потанцуешь! А ведь век балерины не долог: десять-пятнадцать сезонов и всё! А в Ростове не такой уж большой театр, понимаешь? Помимо балета ставят на той же сцене оперу, оперетты, и полноценные спектакли у артистов балета не каждый день! Репертуар ограничен. У нас объявлен конкурс, наш главный, Дорохов, сказал, что будет смотреть на работу каждой из нас… — Женя перевела дух и продолжила, помогая себе руками, дорисовывая в воздухе слова. — Вот. И я решилась: пошла к главному и сказала, что я хочу эту роль! Он ничего не обещал, но я знаю, что смогу её станцевать, я же танцевала на выпускном в Академии одну из главных ролей! Только скажи, как, как Дорохов будет теперь смотреть на мои результаты?! Так всегда! У меня вечно то батман не с той ноги, то всё через одно место и в андедан…

— Во что? — удивился я.

— Ой, ну так. — Она снова махнула рукой и, встав, провернулась причудливо и вернулась в исходную позицию. — Это андедан.

— А-а, — оторопел я от такого художественно высокого изображения трёх слов, к которым посылают заборные летописцы.

Женя снова села: