Его Величество Авианосец

-… нет, разумеется, клеточная структура имеется! Нам ещё не приходилось встречать организмы столь большой массы совсем без клеточной, или какой-нибудь иной, организующей структуры! – Мангеймер сердито потёр переносицу, словно до сих пор пытался загладить впадины от окуляров стереомикроскопов и анализаторов, – Но здесь – совершенно не такие клетки!

Поскольку генерал помалкивал, а остальные участники планёрки-совещания не смели нарушить паузу, доктор продолжил, сжалившись над неспециалистами, и решив пояснить человеческим языком уже полчаса излагаемую наукообразную галиматью, каковой она сидящим перед ним офицерам наверняка и представлялась:

– В земных организмах, например, наружная мембрана клетки служит нескольким целям. Во-первых – предотвратить испарение, или просто – вытекание внутриклеточной жидкости. Потому что, будь оно всё неладно, у нас – да и у любого земного организма! – вся внутриклеточная, да и внутриорганизменная кухня строится на растворах. Водных. И если концентрация солей, аминокислот, липидов, и… всего прочего, что там должно реагировать, станет слишком высокой, клетка не сможет жить – потому что то, что в ней циркулирует, не сможет этого делать. То есть – циркулировать, доставляя эти полуфабрикаты – туда, где они… Будут востребованы. Я понятно объяснил?

– Будем считать, что да. – генерал только помаргивал. Хороший знак. Значит, большой Босс ещё не сердится. С другой стороны, Шемпп – сам кандидат биологических наук. Так что ему-то всё давно понятно. «Разжевать» надо для офицеров-неспециалистов.

– Тогда я продолжу. Вторым назначением внешних стенок является их полупроницаемость. Что такое осмос – вам известно? Ну, это когда вода стремится разбавить какой-либо раствор, и пролезает для этого сквозь стенки, которые как раз – полупроницаемы. По принципу велосипедного ниппеля. То есть – туда – пожалуйста, а обратно – …э-э… Нет. Вот так, кстати, и происходит внутри– и межклеточный обмен. Вернее, он-то происходит в миллионы раз сложней, и по особым принципам, многие из которых до сих пор – тайна за семью печатями… (Да-да, до сих пор!) Но для нас сейчас важно, что оболочки земных клеток – полупроницаемы. Чтобы, стало быть, клетка могла пить. И есть.

Ну и наконец – оболочка иногда (у растений, например) может, даже отмерев, служить неким… каркасом для целого организма – ну, как клетки древесины. У деревьев. Или – частично превратившись в каркас костей. У человека.

Ну так вот. Почти ничего этого здесь, у чёртова (Простите!) студня мы и не наблюдаем. Да, собственно, чего бы мы и хотели? Будь его, так сказать, «организм», устроен наподобие того, как это сделано у земных организмов – эта штука давно бы высохла и издохла. А так – с ней полный порядок. Оболочка клеток (Если это, конечно, – клетки!), совершенно ни для чего не проницаема! Изнутри.

Зато – отлично впитывает воду, если та подведена снаружи. Даже в виде паро

в – например, таких, что сейчас присутствуют в атмосфере на «Рональде Рейгане».

И даже концентрированные растворы солей поглощаются полностью. Однако!

Мы специально пробовали кормить-поить это… э-э… создание растворами с заведомо ядовитыми для всего живого веществами. (Ну, там, цианиды, соли галлия, селена.) И оно избирательно откачало воду, а молекулы ядов… Хм. Оставило снаружи. То есть – отравить его, если вдруг понадобится, будет невозможно.

Видите, господин генерал, вы умудрились заразить ксенопаранойей и меня – в первую очередь мы теперь ищем, чем (В случае чего!) можно доконать несчастное создание!

Генерал закатил глаза к потолку, затем всё же спросил:

– Ну и чем же таким можно «бедняжку», прожившую восемь тысяч лет в полном одиночестве, и в отсутствии света, пищи и воды, «доконать»?

– Только теплом. И огнём. При температуре свыше ста пятидесяти градусов тело ксеноморфа начинает коагулировать (Ну, как белок яйца – при варке!), и превращается в массу, наподобии того же сваренного белка. Однако мы обнаружили странную вещь.

Если к такому белку поднести неповреждённую часть студня, через некоторое время эта скоагулировавшая, и весьма жёсткая субстанция, окажется… Усвоена.

То есть – погибшая, но всё ещё органическая, ткань – всосётся внутрь живого создания, надстраивая его тело до практически первоначального объёма. И тело через какое-то… Надо сказать – весьма непродолжительное! – время, окажется точно таким же зелёным и прозрачным, как и до «варки».

– Любопытно, конечно. А как же тогда эту штуку уничтожить окончательно?

– Только открытым огнём. В пламени с температурой свыше восьмисот градусов скоагулировавшая ткань начинает гореть и обугливаться. Чёрный пепел даже «здоровый» студень не усваивает. Не ест, так сказать.

– А что там – в пепле, остаётся?

– Ну – то же, что и в любом пепле. Минеральные соли и зола.

– Так-с… Понятно. Стало быть, если (Как вы выражаетесь – вдруг!) придётся вычищать чужой корабль от студня, нужно будет вооружиться банальными огнемётами?