Его Величество бомж (СИ)

Наконец приходит доктор, после осмотра, во время которого жертва собственной дури несколько утихает, отправляет его на КТ.

Провожаю скорую, заполняю документы, какая же неподходящая фамилия у человека: Степенный! Потом по телефону, найденному у лихача, звоню, по видимому матери, потому что Mutter — вроде, как оно самое по-немецки.

На том конце долго не берут трубку, а взяв, так же долго тормозят, не понимая, кто звонит с телефона любимого чада. Потом считают, что это вымогатели — шантажисты хотят денег с них содрать, и ядовито сообщают, что изо всех утюгов предупреждают, чтобы не велись! И они, стало быть, не поведутся.

— Не надо мне денег от вас! — уже теряю терпение, — приезжайте в больницу, тут ваше чучело с разбитой башкой, а машина где-то на дороге брошена! — а дальше наступает ступор, потом рыдания и долгие выяснения, по какому адресу ехать!

Устала за один звонок! Сижу никакая! Никитична уже вылетает на метле, вернее, выезжает на швабре,

— Ты про своего купальщика не забыла, Танюха? Или утопила, как щенка, поэтому и не спешишь?

— Бляха-муха! Совсем из головы вылетел! — срываюсь с места.

— Там в кандейке смена белья ему, — смеётся санитарка.

Подхватываю по пути одежду и в душевую!

Захожу. Сидит мой патриций в полной задумчивости, закинув через плечо край простыни, будто это тога, только не хватает Римского Колизея на фоне, да и причесон не в тему. Они там стриглись коротко, а тут почти просохшей упругой волной, спускается по плечам шикарная грива, не у каждой девицы такое богатство имеется, вот у меня, например, и половины нет.

Вижу, побрился. Не без ранений, конечно, но ничего, ровненько. Совладал с разовым станком, уже успех!

— Извини, — оправдываюсь, — там раненого с аварии привезли, быстро не получилось, вот одежда, — передаю чистые обноски, и понимаю, что такую красоту надо оформлять в другую оправу, — завтра куплю тебе что-нибудь новое, а пока походи в этом, хотя бы чистое всё.

Константин, вместо того, чтобы привычно кивнуть и взять штаны с майкой, поступает очень странно, чем несказанно меня пугает: сползает коленями на пол и, понуро опустив голову и обхватив мои ноги, тычется в них лбом!

— Господи! Костя! Ну, что ещё за новая хрень?! — отскакиваю.

Тогда он совсем поникает и просто опускается лбом в кафельный пол. Что с ним делать?!

— Ты с ума сошёл?! — приседаю рядом, — что ещё стряслось? За что ты просишь прощения?! Я не понимаю? Ты не виноват ни в чём! Ну же! Поднимайся! — отрываю его голову от пола.

Тогда он подползает ближе и кладёт её мне на колени, в каком-то дурном порыве начинает лихорадочно целовать руки, и я вижу слёзы!

— Хочешь, чтобы я свихнулась? — уточняю, чего же ещё, при таких-то заскоках? Но что там у него в голове и представить сложно, поэтому на всякий случай успокаиваю, — не надо, ты хороший, ни в чём не виноват, не обидел меня, ничем. Я тебя не оставлю, ты поправишься, мы найдём твоего отца, друзей… помогу во всём.

Хоть бы всхлипнул, что ли! Видеть, как здоровенный мужик абсолютно молча, беззвучно обречённо плачет — то ещё испытание! Не в силах совладать со своей жалостью, глажу его по волосам, целую в макушку, она пахнет жасмином и ещё, чем-то неуловимо приятным, мужским.

Наконец, успокаивается, и я помогаю ему подняться,

— Давай-ка оденься, и пойдём, чего-нибудь съедим! Ты съел ватрушки, которые я утром принесла? — надо его отвлечь.

Отрицает.

— Вот, значит, оденешься, и поедем к тебе в палату пить с ними чай.

Он, просветлев, вскидывает на меня вопросительный взгляд,

— Да, да! Вместе будем чай пить! — улыбается. Эх, если бы всё так просто можно было понимать без слов…

Намытый, побритый и довольный мой странный герой смотрится молодцом. Главное, во взгляде появились живость и интерес.

Лёха, заскочив на секунду, как шайтан, ухватывает ватрушку с нашего барского стола и сматывается снова в триста двадцатую смотреть видосы, похоже, там неплохая компания подобралась. Не отделение, а пионерский лагерь, если бы не травмы, дискотеку могли организовать!

А мы, устроившись друг против друга: он на своей койке, я на Лёхиной, пьём чай с ватрушками. С утра они, ясное дело, были вкусней, но и сейчас неплохи.

У нас немой диалог, только глазами. Вот что он мне хочет сказать?

— Прости, что не сумел сдержаться? — так я ж не глупая девочка — подросток, мужскую физиологию слегка представляю, всё же медик. Поэтому, улыбаюсь, и весь мой вид говорит,

— Проехали, забей! — только он почему-то хмурится при этом! Не понял моего ответа? Или я чего-то не поняла? И вот как мне всё это расшифровать? Надо учиться языку мимики, вдруг, он на всю жизнь останется немым, как мы общаться будем?

Всю жизнь?! Я так сказала? Нет! Я так подумала! А он-то читает с лица намного лучше меня! Показалось, сначала обрадовался, а когда усомнилась, сразу сник!

И оправдываться некогда, в кармане зазуммерил на беззвучке мобильник! Вынимаю, так и есть, Никитична сигналит, надо бежать! Костя внимательно смотрит на мой престарелый гаджет, наверное, у него был крутой айфон в былые времена, но уж, что есть, лишь бы этот не сдох.