Его волшебное прикосновение

— Я думала сегодня во второй половине дня остаться дома, — сказала Летти. — Если вы не против, мистер Иглтон.

Он бросил на компаньонку пристальный взгляд:

— Вам нездоровится, мисс Фишер?

— Пустяки. — Летти достала платочек и поднесла к носу. — Но, признаюсь, чувствую легкое недомогание. В отсутствие родителей Селины мне надлежит решать, что благопристойно и приемлемо для нее. Я убеждена, вы человек, на которого можно положиться. — Летти многозначительно посмотрела на него незаметно для Селины. — Уверена, вы отнесетесь к своим обязанностям со всей серьезностью.

— Можете быть спокойны. — Ему удалось придать голосу торжественность и озабоченность одновременно. И все же он был слегка обеспокоен: у мисс Фишер, должно быть, есть причины столь грубо нарушать приличия. — Быть может, вы предпочли бы, чтобы эта прогулка была перенесена? Мне не хотелось бы…

— Вовсе нет. Отправляйтесь. Приятной поездки.

Селина спрыгнула с последней ступени лестницы под звон серебряных колокольчиков.

— Идемте, Джеймс. Летти, куда я задевала свой зонтик от солнца? Я принесла его сверху еще раньше.

Дуэнья немедленно достала откуда-то зонтик и подала его Селине, которая совершенно неожиданно чмокнула Летти в щеку и, одарив ее любящим взглядом, почти бегом устремилась к выходу.

Оказавшись за дверью, на солнце, она засмеялась, обратив к нему лицо, и ветерок заиграл ее локонами. Джеймс остановился на верхней ступени крыльца, любуясь ею. Селина напоминала маленького дикого зверька, которого слишком долго держали в клетке, а теперь неожиданно выпустили на волю.

Свободная и совсем юная. И ее молодостью, ее неопытностью он воспользуется — во имя долга. Цинизм и испорченность света словно тяжким грузом давили на его душу. А не сделать ли так: поймать эту вольную яркую бабочку-женщину, одухотворенную и дразнящую, убежать с ней подальше, позволить ей сделать из него нового человека?

— Поехали, Джеймс!

Слишком поздно пускаться в несбыточные мечтания.

— Иду.

Когда Джеймс спустился на тротуар, Селина уже не смеялась. В полном молчании она замерла перед улыбающимся Вон Телем. Да, объяснить присутствие подобного кучера не так просто.

— Тебе нравится мое ландо? — спросил он, надеясь отвлечь девушку от вопросов, которые могли возникнуть у нее о личности экзотического возницы.

— Да, ландо блестящее. Никогда еще не ездила в таком роскошном экипаже. Наша старая карета для города просто позорище, но папе и маме все равно. Когда они в Лондоне, то постоянно пользуются наемным кэбом, как мне говорили. Я ведь ничего не знаю об их жизни здесь, в городе.

Она расстроилась, а Джеймс едва не рассмеялся.

— И как часто твои родители бывают здесь? — Любой твердо установленный факт, который может быть использован на пользу делу, заслуживает внимания.

— Редко. Обычно, когда у них наступает, как я называю, припадок бешенства. Тогда они исчезают из Найтхеда на несколько дней или даже недель. Говорят, они приезжают сюда и… И, к чему я так разболталась?

Джеймс пожал плечами, стараясь не показать, что ему интересен ее почти бездумный лепет. Еще будет время побольше узнать об этих «припадках бешенства».

— Селина, это Вон Тель. Он служит в моей семье уже много лет.

— Здравствуйте, мистер Вон Тель, — сказала Селина серьезно. В каждом слове звучал благоговейный трепет, в который повергли девушку огромная фигура и своеобразие одежды слуги. — Скажите, управлять экипажем на Пайпане — то же самое, что и в Лондоне?

— Почти то же самое, — выпалил Вон Тель одним духом. Он даже не удостоил Джеймса сердитым взглядом. — Я повезу вас и вашу компаньонку с великой осторожностью.

Ранее Вон Телю было дано задание развлекать мисс Фишер, чтобы Джеймс мог остаться с Селиной наедине. Вообще просьбу побыть в роли кучера он встретил с негодованием. И только узнав о причинах, старый друг Джеймса в конце концов согласился, хотя и с неохотой.

— Моя компаньонка не будет сопровождать нас, — сказала Селина.

Вон Тель, открывавший дверцу ландо, замер.

— Нет? Какая неудача. Быть может, я буду иметь честь обслуживать ее в будущих поездках. — Пряча улыбку, он явно приветствовал полученное избавление.

Внезапно оживившись, Вон Тель, видимо, позабыл, что обязан помочь Селине сесть в экипаж. Вместо этого он хлопнул Джеймса по плечу и отправился проверить, в порядке ли лошади.

Джеймс подсадил Селину и сам устроился напротив. Верх экипажа был открыт. Джеймс посмотрел на небо. Темные облака начинали затягивать поблекшее солнце. Он ухмыльнулся и составил в голове новый вариант действий.

Вон Тель наконец поместился на передке. Экипаж был готов тронуться в путь. Но тут распахнулась вновь дверь дома, и мисс Фишер в развевающейся серой юбке бросилась вниз по лестнице. Она ни на йоту не была похожа на страдающую недомоганием, заметил про себя Джеймс.

— Минуточку! — закричала она, размахивая корзинкой, слишком тяжелой для ее тонких ручек.

Осадив лошадей, Вон Тель спрыгнул с передка.