Его волшебное прикосновение

Они остановились под раскачивающейся веткой каштана. Луна проглядывала сквозь листву, кружевная тень дрожала на траве у их ног.

— Как пахнут цветы.

— М-м.

Джеймс прижался грудью к спине Селины и обвил руками ее талию.

— Я думаю, это розы сорта «Милый Уильямс». И ночные фиалки. — Ее сердце билось так сильно и бурно, что он, должно быть, чувствовал эти удары.

Он с нежностью потерся подбородком о ее волосы. Нежно повел им взад-вперед.

— Но мои самые любимые цветы — полевые. Они всегда напоминают мне родной дом. Дорсет.

На мгновение он замер.

— Время от времени, когда удается, я выезжаю верхом ночью к побережью. Ветер несет мне в лицо запах морской воды и диких трав. Мой маленький мерин по кличке Клеопатра…

— Мерин?

— О да.

— Но… Ну да ладно. Он вороной?

— Нет, серый. Он понимает каждое мое слово.

— Итак, серый мерин по кличке Клеопатра?

— Совершенно верно. Он бы тебе понравился, если бы ты его увидел.

— Не сомневаюсь, что увижу, — сказал Джеймс и нежно поцеловал ее в висок. — Чувствую, я смогу полюбить все, что важно для тебя, Селина.

Он загадка: то холоден, жесток, способен испугать, то, мгновение спустя, — нежен настолько, что можно расплакаться. Только она никогда не плачет.

Почти незаметно для Селины его руки сдвинулись с ее талии и скользнули выше, пока большие пальцы не остановились на нежной, чрезвычайно чувствительной нижней части грудей. Он целовал ее шею, плечи. Селина чувствовала его дыхание, ласковое, словно шелк, на нежных выпуклостях в вырезе платья. Он глухо застонал. Значит, он и получал наслаждение? Касаясь ее? Полуприкрытые глаза Селины широко распахнулись.

— Селина? — Он поднял голову, голос его изменился. — Что с тобой? О чем ты думаешь?

Мысли ее прыгали. Есть выход! Есть возможность разделаться с Бертрамом Летчуизом! Трепеща от волнения, но твердо решив ничего не дать заметить Джеймсу, Селина повернулась к нему лицом и заглянула в его глаза:

— Я думаю, слишком много мужчин и женщин вступают в брак по ошибке. — Объятия слегка ослабли. — Не кажется ли тебе трагичным, что мужчина и женщина, намереваясь прожить вместе целую жизнь, не выясняют по-настоящему, подходят ли они друг другу?

— Ах, вот что…

Селина знала: все получится. Она предчувствовала успех, надо лишь быть терпеливой. Сегодняшний вечер будет началом, и если она верно оценила положение, ей удастся приобрести союзника!..

— Что ты имеешь в виду, Селина? — грубовато спросил Джеймс.

— Во-первых, что, по-твоему, должна ожидать женщина от своего будущего мужа, чтобы почувствовать: они подходят друг другу?

Он прокашлялся.

— Вероятно, некие глубинные ощущения, свойственные женщине?

— Конечно же! — воскликнула Селина. — Должно быть, в конце концов она сможет надеяться, что между ними сложится что-то прочное. Она должна ощущать его доброту и нежность, и согревающее чувство безопасности. И полное взаимопонимание, конечно.

— Доброта и нежность… — Джеймс говорил не свойственным ему слабым голосом. — И полное взаимопонимание?

— Да, да.

— А что… — Джеймс на мгновение задумался. — Что должен ожидать мужчина от своей будущей жены?

— Ну… — Селина была уверена, что разговоры насчет необходимости женского послушания — пустая болтовня. — Она тоже, конечно, должна стремиться понимать его. Насколько возможно.

— Продолжай, — попросил Джеймс.

— Муж должен всегда видеть в жене равную себе личность.

Джеймс поперхнулся и закашлял так сильно, что Селине пришлось постучать ему между лопатками. Но вот его дыхание успокоилось, и он так крепко прижал ее к себе, что ее лицо оказалось в каком-то дюйме от его груди.

— А что еще? — Голос его прерывался. — Что еще должен ожидать муж?

Дело, похоже, зашло дальше, чем она наметила для первого шага.

— Что еще?.. Думаю, муж должен ожидать от самого себя, что будет способен обожать свою жену, любить ее больше всех на свете — даже больше самого себя.

Он молчал, и ей стало неудобно в стальном капкане его рук.

— Есть ли еще что-нибудь, что, по-твоему, может быть необходимым для людей, вступающих в брак? — спросил он наконец.

— Уверена, что вспомню больше, но в данную минуту упомяну лишь аксиомы.

— Аксиомы — бесспорные истины?

— Они самые. Совершенно обязательно, чтобы муж узнал, чего абсолютно не переносит его жена. А за этим должен, естественно, последовать компромисс.

Джеймс издал звук, который можно было понять как просьбу разъяснить сказанное.

— Например, я абсолютно не вынесла бы того, что мой муж читает за завтраком.

— А что же ему тогда делать? — Голос Джеймса звучал странно.

— Есть конечно. И разговаривать со мной. Ведь у него будет масса времени для чтения, когда я займусь своими обязанностями… Отправлюсь за покупками или поеду развлекаться. Ну, ты понимаешь…

— Есть ли другие аксиомы?

— Да, конечно. Я не выношу, когда мужчина вваливается в дом в грязных сапогах. Это ужасно. Всюду комья грязи. Я бы ожидала, что он снимет сапоги. И еще нельзя забывать о выпивках. Пьяные у меня вызывают отвращение. Мой муж пить не будет.

— Совсем?