Его волшебное прикосновение

При свете единственной зажженной свечи, пытаясь припомнить точно прежнюю обстановку библиотеки, Джеймс начал расставлять по местам мебель так, как это было во времена его детства. Годвины, конечно, переполошатся, обнаружив перемены в библиотеке. Пусть ломают головы — ответа на свои вопросы они все равно не получат…

Постепенно мебель заняла в библиотеке свои места, как и вазы, древние урны, картины и статуэтки. Большая часть книг вернулась на полки. Развесить картины по местам труда не составило — на выцветших обоях, там где висели картины, остались следы.

Оставалось только раскатать ковер. Джеймс начал ногами подталкивать его на прежнее место… «Софи, дорогая, ты меня слишком балуешь» — слышался ему голос отца. Он закрыл глаза. «Но не в такой степени, как ты меня», — так ответила отцу его мама. И смеялась своим очаровательным музыкальным смехом.

Будь прокляты эти Годвины! Джеймс встал на колени, чтобы побыстрее справиться с ковром, и вдруг замер на месте. На каменной плите пола, почти рядом с его левым коленом светилось маленькое пятнышко. Он нагнулся пониже — в круглой выемке, вырезанной в камне, были отчетливо видны три шипа — три небольшие пирамидки. Сердце у него бешено забилось, удары отдавались в ушах. Взглянув вверх, он заметил, что от висящей на стене картины отражается тонкий луч света. Словно узкий, длинный палец, он точно указывал на выемку в каменной плите.

Джеймс медленно встал с колен. Конечно, чета Годвинов более поднаторела в секретных розысках. Они, наверное, плотно завешивали окна шторами от любопытствующих глаз. Ему, Джеймсу, вероятно, следовало поступить так же. Но если бы он зашторил окна, он никогда бы не заметил, куда луна посылает свой луч.

В эту ночь сама судьба привела его в нужное место в нужный час. Когда стоявшая высоко полная луна озарила портрет, возвращенный Джеймсом на его прежнее место у книжного шкафа, от лунного луча засветилась живым зеленым огнем призма, искусно вставленная в глаз изображенного на портрете человека. Он подошел вплотную к полотну и стал всматриваться в лицо мрачного зеленоглазого предка, имени которого он никогда не знал.

— Боже мой, — пробормотал Джеймс, — ведь это драгоценный камень, с помощью которого я разыщу остальные драгоценности! — Ему вспомнились магические слова: «Раскрой силу глаза». Он раскрыл ее!

Слегка трясущимися пальцами Джеймс отыскал в специальном кармане сюртука кожаный мешочек, с которым никогда не расставался, и достал из него перстень. Еще до того как приставить утолщенную головку перстня к каменной плите, он уже знал, что кольцо точно войдет в выемку на полу, подобно ключу — в скважину. И действительно, три выемки пирамидки на перстне совпали с тремя шипами-пирамидками в выемке на полу.

Джеймс перевел дух, повернул… каменная плита поползла вниз и в сторону, открыв черную бесформенную пустоту. Чувствовалось, что там нет воздуха — лишь глубинный смертный холод. «Завладеть сокровищем без медальона в руке — равносильно смерти», — припомнилось ему предупреждение, о котором его мать сообщила его отцу. Пока он раздумывал, как поступать дальше, древний секретный механизм разрешил его сомнения: послышалось мягкое шуршание, и каменная плита встала на прежнее место. Он нахмурился — крышка сдвинулась словно по собственной воле, — и, покачав головой, Джеймс извлек из выемки перстень, вложил его в кожаный мешочек, убрал обратно в карман. Теперь все проще! Вскоре он приведет сюда Селину, и они вместе достанут драгоценности…

Негромко хлопнула дверь библиотеки, и Джеймс вскочил. Спустя мгновение стилет был извлечен из ножен, закрепленных у него на локте, он быстро подошел к двери и, успокоив дыхание, распахнул ее, готовый нанести удар. Никого. Наверное, это гуляющие в доме сквозняки сделали свое дело.

Пора уходить. Он задул свечу и отправился в обратный путь. Из дома он выбрался через дверь буфетной и надеялся, что какая-нибудь служанка не будет наказана за то, что забыла запереть ту дверь на ночь.

Вот он снова сидит в седле на своем вороном, вот пришпорил коня и мчится по темной аллее, пригибаясь, чтобы не удариться головой о низко свисавшие ветви деревьев. Кобылка каштановой масти еле поспевает рядом…

Джеймс посмотрел на луну и засмеялся. Селина будет принадлежать ему. Сокровища тоже окажутся в его руках. Мщение состоится. Все это будет завтра!

Глава двадцать шестая

Дариус Годвин пробудился от ощущения удушья. Чьи-то руки вцепились ему в горло. Кожу царапали острые ногти. Он стал отбиваться, и хватка на горле ослабла. Тогда он нащупал рукой тело в легких одеждах. Тело было знакомое.

— Что с тобой, Мери? Неужели шампанское тебя так воспламенило, что ты пожелала меня, а не своего мальчишку конюха? Что ж, сегодня я не против!

Однако первые же слова жены дали ему понять, что дело вовсе не в ее похоти.

— Это ты во всем виноват! — Она тяжело дышала, отбиваясь от него. — Сокровища там! В той комнате, в библиотеке. Ты понимаешь: все это время они там находились! А ты, чертов чурбан…

— О чем ты собственно толкуешь?