Его волшебное прикосновение

— Сокровища спрятаны в библиотеке. Одну из каменных плит пола можно сдвинуть. Когда она отодвигается, открывается вход в тайник. Что, по-твоему, спрятано в нем?

— Откуда тебе это известно?

— Я все видела собственными глазами.

— Но…

— Джеймс Иглтон, сын Френсиса, проник в наш дом, и в темноте я последовала за ним. Дверь в библиотеку он за собой не закрыл, мне все было видно, она хлопнула, мне пришлось спрятаться в большой сундук в коридоре, чтобы он меня не обнаружил.

Годвин схватился за голову — нахлынувшая волной кровь ударила ему в виски.

— Он знал, где находится глаз? Конечно знал! Он, видно, все время знал об этом и замышлял завоевать наше доверие через эту его предполагаемую любовь к Селине! Ха-ха! — Дариус просто исходил ядом при мысли о том, как его обвели вокруг пальца.

— Где Иглтон? Он что, все еще там, где спрятаны драгоценности?

— Нет. Он задвинул плиту на прежнее место и удалился.

— Он спускался вниз?

— Нет. Только отодвинул плиту, посмотрел и вновь закрыл вход в тайник.

— На что же он рассчитывает?

— Завтра он женится на Селине и получит свободный доступ в дом. Вот тогда он без особых помех доберется до сокровища и завладеет тем, что принадлежит нам.

— Мы не должны допустить этой свадьбы.

— Напротив, после свадьбы Селина уберется из дома, а мы устроим любезному зятю засаду. И поступим с ним так, как он того заслуживает.

— И каким же образом с ним поступить? — Годвин почувствовал, что язык у него распухает и прилипает к гортани, голову сдавливает. — Приди в себя, женщина. Что ты замыслила? — Охваченный болезненным чувством, он начал понемногу прозревать: — Нет и нет! С теми делами навсегда покончено, женщина. Об этом разговора больше не затевай.

Мери приблизилась к мужу. Она надвигалась все ближе и ближе, пока ему в нос не ударил запах смеси пота и крепких духов.

— Без сомнения, ты подразумеваешь ту, первую историю. Ту самую, о которой мы сообщили старому маркизу — деду Джеймса? Не бойся, мой милый супруг, у меня никогда не возникнет намерения повторить ее, если только…

— Если только… что?

— Если только не останется иного способа овладеть тем, чем нам надо овладеть.

— Ты не сможешь!

— Я-то смогу, я все смогу. А ты будь проклят, несчастный дурак! Будь проклят! Ведь все было в твоих руках! И ты все упустил, почти упустил.

Тяжело отдуваясь, Дариус отодвинулся от нее, сел на край постели.

— Пожалуйста, Мери! Успокойся. Нам следует все хорошо спланировать и…

— Нам? — Она начала дико хохотать. — Нам? Я буду строить планы сама. А тебе придется делать то, что я укажу.

— Да, моя милая, будет так, как ты скажешь! — Он был согласен на все, лишь бы привести ее в чувство. Но устранить ее все равно придется — пока она не навлекла на него гибель.

— Посмотри на меня, Дариус. — Он послушно выполнил ее указание. — Неужели у тебя не возникло желания задать мне один вопрос, каким же образом Иглтон открыл тайник, сдвинув каменную плиту?

— И как же он это проделал? — Годвин с трудом проглотил слюну.

Она вцепилась в его ночную рубашку и рванула изо всех сил. У него не хватило времени, чтобы отскочить.

— То, чем Джеймс воспользовался для этой операции, было у тебя в руках, но ты сам отдал ключ! Когда-то ты решил заставить своего старого друга расплачиваться за то, что он родился богатым, тогда как ты был сыном обедневшего помещика. Тебе стали поперек горла доброта, с какой относились к тебе он и вся его семья. Ты замыслил заговор, и мы осуществили его. Но ты сам, своими руками отдал главное орудие восстановления справедливости. Ведь ключом к тайнику служит тот самый перстень, который доказывал виновность Френсиса! Мы отдали его старому маркизу, и когда Френсис принял его из рук отца, он обрек себя на изгнание из этого дома и из Англии. Но теперь это кольцо у его сына. Так что можешь считать, что ключ к тайнику ты — именно ты, проклятый идиот! — сам подарил Джеймсу Иглтону!

Глава двадцать седьмая

Стоя на верхней площадке парадной лестницы Блэкберна, Джеймс взглянул на небо. Над холмами Дорсета занимался рассвет. Свежий ветерок тянул с невидимых глазу влажных низин, принося запахи болотных трав и камыша. Наступил день свадьбы. Закрыв глаза, он напряг волю, приказывая себе обрести спокойствие. Скоро настанет час окончательного сведения счета с силами зла из прошлого. Но сегодня… сегодня все должно быть посвящено Селине. Волна горячего чувства поднялась в нем, затопила его сладостным упоением.

— Кто здесь? — Он перегнулся через балюстраду и увидел мисс Фишер. Темные круги под глазами, неприбранные волосы — все говорило о том, что у нее была бессонная ночь.

Сердце его оборвалось.

— Что случилось? Что-то с Селиной? — Перескакивая через две ступеньки, он бросился вниз.

— Ах, мистер… простите, милорд! Есть кое-что, чего вы не знаете, но должны знать.

— Где Селина?

— В усадьбе Найтхед…

— Готова ли она к свадьбе? — Летти кивнула, и Джеймс успокоился: — Что же все-таки произошло, мисс Фишер? Какие-то неприятности у Селины?