Его зовут Ангел

Я снова смотрю на Свету и Алину, ловя себя на мысли, что мне интересно, о чем они будут говорить дальше.

― Он же вроде встречается с той рыжей из «В» класса, ― в голосе Светы явно звучит отвращение, но Алина этого не слышит. А вот я ― да.

― Они расстались три дня назад, ― молниеносно отзывается Алина.

Света вздыхает и начинает рассматривать свои длинные ногти. Они у нее ухоженные и аккуратные. Я невольно смотрю на свои ногти. У меня они короткие, я их постоянно грызу и не забочусь. Это пустая трата времени.

― Все равно, ― говорит Света. ― Я с Горевым встречаться не буду. Он не мой уровень, ― и ее губы расплываются в улыбке.

Я задумываюсь над ее словами. Что значит, не ее уровень? Она делит людей на уровни? И на каком же находится она? А на каком Никита?

― Ладно, это неважно, ― спустя мгновение отмахивается Лазарева. ― Я тут недавно такое платье видела…

И я понимаю, что больше не могу слушать их бесполезную болтовню. Я закатываю глаза, кладу голову на сложенные руки, и мой взгляд упирается в бледно-бежевую стену.

Проходит еще несколько минут.

Куда запропастилась Светлана Александровна?

Глава вторая

Я всегда и точно знаю, что будет завтра… Только не в этот раз.

Все меняется утром в понедельник, на уроке литературы, когда в класс после двадцатиминутного отсутствия заходит Светлана Александровна. Когда я слышу, как со слабым, но достаточно противным скрипом открывается дверь, то оживленно поднимаю голову и смотрю в ее сторону. Учительница проходит вперед, поправляя левой рукой копну коротких светлых с темными корнями волос. А следом за ней в кабинет проскальзывает мальчик… парень моего возраста. Он чуть выше учительницы, у него коротко стриженные каштановые волосы, лица я его не вижу, так как он идет с низко опущенной головой. На нем обычные темные джинсы и синяя толстовка с белой надписью «Найк». На левом плече висит рюкзак. Невозможно не заметить еще одну деталь. Он хромает. Не сильно, но в глаза это сразу бросается.

В классе проносится гул вопросительных шепотков. Боковым зрением я вижу, как Егор впервые за все время от начала урока отрывает свой взгляд от книги и смотрит в упор на парня. Все до единого в этом кабинете заинтересованы, кто же он?

Светлана Александровна доходит до середины кабинета и встает к нам лицом. Она улыбается и широким жестом руки просит парня в толстовке подойти к ней. Он так и делает. Я по-прежнему не вижу его лица и впервые чувствую зависть к тем, кто сидит на первых партах. Им, должно быть, уже ясно, красивый он, или нет.

― Итак, класс, ― обращается ко всем Светлана Александровна. ― Это Ангел Самарский, и теперь он будет учиться с вами.

В кабинете виснет гробовая тишина. Даже кровь в моих жилах застывает.

Ангел Самарский.

Ангел?

Так его зовут? Серьезно? Что за имя такое?

Я вижу такое же удивление на лицах своих одноклассников. Когда шок немного отходит, они начинают переглядываться друг с другом и шептаться. Света и Алина передо мной смотрят друг на друга, и их глаза ясно выражают недоумение. Я понимаю, что мое лицо, должно быть, выглядит таким же, хотя не чувствую особого интереса оттого, что пришел очередной противный парень, который быстро впишется в атмосферу нашего мини-социума и станет придурком номер двадцать пять. В классе нас двадцать шесть, а теперь двадцать семь, но я не считала себя такой, как все, да и Егор в число идиотов не вписывается. Он такой же странный и со своими заморочками, как я.

Только спустя полминуты невероятной тишины я делаю вдох, и мне кажется, что это слышат все. Не знаю, почему, но я краснею. А затем мое сердце словно срывается с цепи и начинает громко и бешено биться о ребра. Я даже незаметно прижимаю руку к груди, желая как-нибудь приглушить его сильные удары. Но как будто это поможет…

Светлана Александровна видит наше напряжение и растеряно улыбается. Она делает полуоборот к Ангелу и кладет руку ему плечо. Он вздрагивает и поднимает голову. Теперь я вижу его лицо. Все видят. Я начинаю свое небольшое изучение со лба. Он у него высокий. Затем опускаюсь к глазам. С предпоследней парты невозможно рассмотреть, как они цвета, но точно не светлые. А затем я вижу кое-что ужасное. Правда. Это грубый бледно-розовый шрам на левой щеке: он начинается от височной доли и заканчивается чуть ниже левого уголка губ.

Я не замечаю, как открываю рот в беззвучном возгласе. А затем до меня доходят тихие и громкие охи и ахи. Все видят шрам новенького, и всех это ввергает в ужас. Парень со странным именем медленно проводит взглядом по нам, своим новым одноклассникам, и улыбается. Я приглядываюсь и понимаю, что это вовсе не улыбка, а усмешка, и не приветливая и дружелюбная, а кривая и как бы издевательская.