Его зовут Ангел

Я, наконец, отрываю взгляд от его шрама и перевожу на большие глаза теплого коричневого оттенка. Я была права. Они у него не светлые. А какие длинные ресницы! Я много раз слышала, как девчонки говорили, что хотят такие ресницы, и специально наращивают их.

Я еще никогда и никому так долго не смотрела в глаза. Но новичок выглядит спокойным, словно нет ничего странного и ужасного в том, что я так откровенно разглядываю его. Я же не красивая! И лицо у меня всегда такое, словно я когда-то проглотила кирпич. И почему меня вообще заботит, какого мнения обо мне новенький? Мне должно быть все равно. На всех. И на этого паренька тоже.

― Что? ― спрашиваю я, делая вид, что не расслышала его в первый раз.

Новичок щурит глаза и улыбается. Я громко сглатываю и приказываю себе вести себя нормально, ну, или хотя бы приблизительно к адекватному состоянию.

― Я говорю, не скажешь, на какой странице находится отрывок, который вам задали выучить наизусть, ― весело повторяет он.

Я бросаю краткий взгляд на его парту и вижу старый учебник литературы.

Я немного хмурюсь и поднимаю взгляд.

― Тринадцатая страница, ― отвечаю я и ужасаюсь, потому что мой голос звучит ужасно. Как будто я не говорила несколько дней. Хотя, это почти так и есть. Я мало разговариваю.

― Большое спасибо, ― потягивая слова, благодарит Ангел, и я хмурюсь сильнее, гадая, издевается он, или говорит серьезно.

Должно быть, издевается. Да, точно. Издевается. Наверно, думает, что я слабоумная, или что-то в этом роде. Ну, даже если он пока так не считает, то в скором времени неизбежно изменит свое мнение. И в этом ему с радостью помогут мои замечательные одноклассники, которые в ярких красках объяснят, что я сумасшедшая и тихоня, чучело, уродина, немая… Уверена, они найдут слова.

― Все, время вышло, ― говорит Светлана Александровна.

Я пользуюсь моментом и отворачиваюсь. Закрываю глаза, делаю глубокий вдох, избавляюсь от страхов, назойливых мыслей и непонятных сомнений, и встряхиваю головой. Нужно сосредоточиться на литературе. Только это имеет значение. Только это.

― Может, кто-нибудь хочет рассказать по желанию? ― спрашивает учительница.

Все молчат. Так всегда. Светлана Александровна, сузив глаза, смотрит на нас и улыбается.

― Ладно, если желающих нет, то пойдем по списку, ― говорит она и опускает взгляд к журналу. ― Астафьев. Давай к доске.

Я усмехаюсь так тихо, чтобы никто не мог услышать. Астафьев Сережа никогда не выйдет к доске и на «отлично» расскажет отрывок из «Слова о полку Игореве». Он никогда не напишет хорошо сочинение, или решит задачку по геометрии, сложное уравнение по алгебре. Сережа ненавидит физику, химию, физкультуру и, возможно, все уроки.

Я перевожу взгляд на него. Астафьев вальяжно сидит на стуле, откинувшись на спинку, за третьей партой на первом ряду и с наглой ухмылкой смотрит на учительницу.

― Я не готов, ― заявляет он, и это никого не удивляет.

Этот персонаж типичный двоечник. Удивляюсь, как он вообще умудрился доучиться до девятого класса. С такой успеваемостью ему место в школе для особо… непонятливых и отсталых. Сережа мог бы учиться хорошо, но он в седьмом классе попал в плохую компанию, и скатился до двоек, хотя до этого учился на тройки и даже четверки.

― Правда? ― с наигранным удивлением произносит Светлана Александровна и с издевкой смотрит на Астафьева. ― И что случилось на этот раз?

― У бабушки был день рождения, и я не успел подготовиться, ― все еще усмехаясь, отвечает Сережа.

Его друг ― Капкан, а иначе Колосов Антон ― начинает смеяться.

Светлана Александровна приподнимает брови и вздыхает.

― День рождения шел целую неделю, да, Астафьев? ― спрашивает она.

― Я выучу на следующий урок, ― обещает Сережа.

― Мог бы придумать отговорку поинтересней, ― Светлана Александровна качает головой и опускает голову к журналу. ― Ставлю точку, ― предупреждает она. ― Но если ты не подготовишься, то будет двойка. Понял?

― Угу, ― лениво отвечает Астафьев.

― На твоем месте я бы всерьез задумалась об оценках, Сережа.

― Конечно.

Учительница хмурится и смотрит на класс.

― Арбатова, ― произносит она.

Арбатова Камилла ― кукла номер один в этом классе. И она тоже не готова. Это стопроцентно. Ее мало заботят такие вещи, как подготовка домашнего задания по литературе. Гораздо важнее то, что она видит в отражении зеркала, когда смотрится в него.

Камилла перестает накручивать на палец локон темных волос.

― А я тоже не готова, ― невинным голоском произносит она.

― Правда? Что, тоже бабушка отмечала день рождения? ― иронизирует Светлана Александровна.

Я не могу сдержать довольной улыбки. Все же, я злорадная.

― Ну… ― мямлит Камилла, но ее перебивает учительница.

― Если не готова, так и скажи.

Я не вижу лица Камиллы, но могу представить, как она сейчас фирменно закатывает глаза.

― Я не готова, ― бормочет Арбатова.

― И выплюнь жвачку, ― говорит Светлана Александровна.