Его звали Бог, или История моей жизни

Мы нашли пустую скамейку. Неподалеку горел одинокий фонарь и разносились громкие подвыпившие голоса. Помнится, во времена нашей бурной молодости на таких лавочках, стоявших неподалеку от какого-нибудь клуба, не было мест. На таких лавочках пили вино, курили и целовались. Теперь же они пусты. Наверное, потому, что раньше в клубах нельзя было употреблять спиртные напитки и курить. Теперь же все совсем по-другому. Зачем что-то делать на лавочке у клуба, если в клубе ты можешь заниматься чем угодно? Пить, курить анашу, вкалывать себе героин и даже заниматься сексом, если уж совсем невтерпеж.

Галка молча курила и смотрела куда-то вдаль мимо меня.

— Ты где сейчас витаешь?

— А тебе зачем?

— Да так просто. Землячки мы с тобой, как-никак.

— Стукануть хочешь?

Быстрым движением я сняла туфлю и сильно ударила Галку по голове.

От неожиданности Галка упала на землю и схватилась за голову.

— Ты что, совсем чокнулась, дура! Больно же, — застонала она.

— Больно говоришь, сука! А мне было не больно, когда ты меня под этих скотов подложила! — заорала я и стала наносить удар за ударом.

— Да кто тебя подкладывал?! Сама любовничка захотела. Кто виноват, что, выйдя замуж за кошелька, ты им правильно воспользоваться не смогла? Как была дурой, так и осталась. Увидела Валерку и ноги раздвинула!

Я схватила Гальку за шею. Она захрипела и стала бить меня по лицу. Мне пришлось ослабить хватку.

— Кто убил Валеру и повесил на меня это убийство?

— Костик.

— Какой еще Костик?

— Татуированный. Он погиб.

— Надо же! И каким образом?

— Подрался с одним, и оба от ран скончались.

— Кто убил Матвея?

— Тамбовцы.

— Кто именно?

— Ты что, дура? Там целая организация. Они занимаются вербовкой жен, матерей и детей, а затем заставляют работать на себя. Целый преступный клан, понимаешь? Их много, и ты не первая и не последняя, кто попался на эту удочку. Таких дурочек полно.

Галька отодрала мои руки, села на лавочку и отряхнулась.

— Идиотка! Что ты от меня-то хочешь?

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной в милицию и подтвердила, что я не убивала блондинчика, и рассказала всю правду. Я же в розыске!

— Ага, ищи дуру… Я с ментами не дружу и по ментовкам ходить не собираюсь. Ты уж, подруга, как-нибудь сама выкручивайся.

— Как это — сама?! Пойдешь как миленькая! — разозлилась я.

— Да пошла ты!

Галка нагнулась, чтобы завязать шнурок на ботинке, подняла камень и изо всех сил шарахнула меня по голове. Звезды брызнули у меня из глаз, по щеке потекла теплая струйка крови. Я машинально схватилась за голову и ногой попыталась отпихнуть Гальку. На платье расплывались темные пятна. Перед глазами поплыли темные круги, меня затошнило, и я почувствовала, что проваливаюсь в темную бездонную пропасть… Из последних сил я пыталась сопротивляться Галке — та попыталась затянуть на моей шее пояс от платья. Сквозь надвигающееся беспамятство я различала отрывистые слова:

— Дрянь! Я ненавидела тебя еще в школе! Тебе все легко доставалось… Самые лучшие мальчики носили твой портфель. Вышла замуж за богатого буратино… А я всю жизнь колочусь, как рыба об лед… Прошла Крым и рым. Мне приходилось торговать своим телом, в то время как ты сладко спала в своем особняке! Я ненавижу тебя, сука!..

Вдруг я услышала приглушенный хлопок, и Галькины руки разжались. Надо мной склонился Пашка.

— Ты ее убил? — прошептала я.

— Да.

— Ты спас мне жизнь, я это учту. — Я с трудом приподнялась. — Два-один в мою пользу.

Он вытащил носовой платок и приложил к ране на голове.

— Ерунда, до свадьбы заживет.

— А когда свадьба? — поинтересовалась я.

— Теперь уже скоро. — Пашка помог мне подняться и усадил на лавочку. — Надо уходить, а то кто-нибудь может увидеть труп.

От слова «труп» я чуть не подскочила. Галька — труп?!

— А ты точно ее убил?

— Я стреляю всегда в десятку, ты же знаешь.

Я прижалась к Пашке и заплакала.

— А ну-ка, тише. Нужно уходить. Через пару минут нас могут засечь.

Он помог мне подняться и довел до машины.

— Знаешь, я хотела, чтобы она подтвердила в милиции, что я не убивала.

— Она бы это не сделала.

— Мы бы ее заставили.

— Жанна, это пустое. Она бы не подтвердила. Тебе что, ее жалко?

— Нет. В свое время она меня не пожалела. Просто взяла и растоптала мою жизнь.

Дома я обработала рану, выпила обезболивающее и легла к Пашке на диван, положив голову ему на колени.

— Знаешь, чего я больше всего боюсь?

— Нет.

— Что меня когда-нибудь остановят на улице и потребуют документы. Я знаю, что это обязательно произойдет, правда, не знаю, когда именно. Как только они узнают, кто я такая, нам придется разлучиться, и вряд ли уже когда-нибудь мы встретимся.

— Я тоже думаю над этой проблемой. То ли тебе нужно достать новые документы, то ли нанять хорошего адвоката, который обязательно докажет твою невиновность. А пока надо вообще как можно реже выходить из дома. Мы очень сильно рискуем, шляясь по улицам. Жанна, скажи правду: ты хочешь еще кому-нибудь отомстить или на этом остановишься?

— Нет, Пашенька, я удовлетворена. Главная моя находка — это ты.

— Это правда?