Его звезда

— Кто мне даст отдохнуть, — иронично хмыкает в трубку. — Тут и дня не могут прожить без моего заключительного слова. Иногда так хочется все послать к чертовой матери, — неожиданно разоткровенничался Эмин, а я улыбаюсь, радуясь его первой попытке открыться мне. Ощущение, что между нами тронулся лед его отчуждения, отстраненности.

— Так пошли…

— Не могу, слишком долго все тащу на себе. Я сам потом себе не дам житья, если кто-то из-за моего порыва пострадает.

— Ты слишком правильный и обязательный, — «в отличие от твоего брата», — зло подумала о Булате, вновь цепенею, не двигаюсь, не даю своим кошмарам завладеть мною сейчас, когда я разговариваю с Эмином. Для меня очень важен этот разговор, не хочу его омрачать мыслями о человеке, переступивший все нравственные границы.

— Наверное, в этом мое наказание.

— Точно не награда.

— У медали всегда две стороны.

— Эмин… — задерживаю дыхание, собираюсь с духом. — Ты приедешь в Москву?

— В Москву? — переспрашивает, слышу, как наливает что-то в стакан. — Нет.

— Ну, и правильно, — я не расстроена, меня не задевает его категоричный ответ, а у самой слезы текут по щекам в два ручья. Закусываю губу, прислоняясь лбом к стеклу окна.

— Действительно, так будет правильнее, — глухо соглашается с моими словами. Вновь молчим, жадно вслушиваемся друг в друга. Сердце колотится, а слух напряжен, чтобы уловить малейшее изменения на другом конце провода. Вот задерживает дыхание, кажется выдыхает воздух сквозь зубы. Я делаю вздох через открытый рот, Эмин кажется не дышит. Это напоминает мне игру влюбленных подростков, когда разговор не клеится, а положить трубку не хочется.

— Эмин! — слышу на заднем фоне женский голос. — Сколько можно тебя ждать?

— Иду! — в сторону он кому-то отвечает. — Мне пора, — это уже мне, и мерещится в голосе нотки сожаления.

— Да, слышу, мои пять минут уже на исходе. Спасибо, что позвонил и поздравил!

— Не хворай! И позвоню через пару дней. С Новым годом еще раз! — торопливо, как-то смазано прощается, я не позволяю себе обижаться, но обида рвется наружу, мне почему-то до скрежета хочется именно в эту минуту услышать от него что-то этакое, сказанное только для меня, не шаблонное.

— И тебя так же! — бодро подхватываю его прощание, сбрасываю вызов и перестаю улыбаться. Во время разговора мне казалось, что Эмин почувствует мое состояние, будет искать причину, а я еще не готова делиться со своими душевными тревогами.

Иду на кровать, ложусь на покрывало, не раздеваясь, натягиваю половину на себя. Лежу неподвижно, прислушиваясь к себе, к окружающему миру вокруг себя. Спать не хочется, думать тоже, но мысли все же заполняют мою голову.

Физически я почти пришла в себя, не так уж сильно Булат меня избил, синяки сошли с тела, губа почти заживает, к концу новогодних каникул внешне буду как обычно. А вот внутри… Я не могу пересилить свои страхи. Здесь в деревне первый день шугалась каждой тени за спиною, но постепенно успокоилась, зная, что никто меня и пальцем не тронет, но страх со мною уже жил, как постоянный спутник жизни. Решение, как избавиться от Булата, никак не приходило в голову, только одна нормальная мысль осенила меня недавно: попросить Гену меня отвозить-привозить домой и на работу, иногда по магазинам, выполняя функции и охранника, и водителя. Нанимать еще телохранителей не видела смысла, не такая я важная птица.

Еще поняла, что нужно с кем-то поговорить. Мне нужен просто один разговор в одностороннем формате, то есть монолог, советов и разбор полетов не требуется, я понимаю, что в случившимся моей вины нет.

К психологу не хотела, не представляла, как чужому человеку буду выворачивать свою душу, рассказывать о своем унижении. У меня прям барьер от самой мысли пойти к специалисту. Близких подруг вокруг не наблюдалось именно в Москве, которые поддержат, будут держать язык за зубами, и моя тайна останется между нами. Нет, таких людей у меня точно не было, там едва узнав, что со мною произошло, разнесут повсюду, еще и приукрасят. И данный слух может навредить репутации бизнеса, а этого я никак не могла себе позволить.

И кому бы я сейчас доверилась? Правильно, Алене, которой хочется верить и открыться, с которой хочется поделиться и самым радостным, и самым ужасным, что произошло в жизни. Оставалось только самой созреть на душераздирающий разговор, стараясь не приукрашивать и не скрывать правду.

* * *

Две недели пролетели, как один день, даже несмотря на то, что каждый день был похож на предыдущий. День сурка, даже фильм такой посмотрела. Кажется, я за эти каникулы пересмотрела все новогодние фильмы отечественного и зарубежного производства.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍