Его звезда

— Ребенка? — усмехаюсь, зло сверкая глазами. Вспоминаю Булата и его отвратительное поведение ко мне, его жестокость, его оскорбления. — От этого человека я ничего не оставлю! Как в прямом, так и в переносном смысле!

— Стелл, но он же не виноват, — осторожно замечает подруга. Это она про ребенка, который действительно не виноват в сложившейся ситуации.

Мы заходим в кафе, садимся за столик, делаем заказ. Я задумчиво кусаю губу, смотря в окно. Оставить ребенка? Можно убедить себя в том, что крошка ни в чем не виноват, а он действительно не виноват, но вот видеть перед глазами последствия одной ненавистной ночи, не хотелось бы. Была еще причина, почему я не рассматриваю вариант, как родить для себя: Булат тогда навсегда войдет в мою жизнь и будет ее отравлять одним своим присутствием, принуждать меня делать то, что ему угодно. Я на все сто процентов уверена, что он не оставит меня в покое, даже если женится, и жена нарожает ему кучу законных наследников. Я его наваждение, его наркотик, его зависимость.

— Стелл, — Алена выдергивает меня из своих мыслей, вопросительно смотрю на подругу. — Ты серьезно решила делать аборт? А что если отцу ребенка рассказать все, и он женится на тебе?

— Ты серьезно? — смеюсь, — Я на сумасшедшую похожа?

— Любому поступку можно найти оправдание.

— То, что он сделал — оправданию не подлежит. Я не собираюсь ему что-то рассказывать, тем более таким способом вынуждать на себе жениться. И потом, даже если оставила бы этого ребенка, я могу себе позволить его содержать без присутствия отца. Булат мне не нужен ни в качестве отца, ни в качестве мужа, любовника подавно.

— Я понимаю, что у вас как бы не совсем нормальная близость была, но скажи, по-честному, если бы этот ребенок был от Эмина, ты тоже сделала аборт?

— От Эмина? — переспрашиваю, а у самой от одного имени все тело дрожит, мысли резко стопорятся, пытаюсь осмыслить сказанное Аленой. — Я не думала об этом. Но, — улыбаюсь, мечтательно смотря поверх головы подруги куда-то в пространство.

— Если бы это был ребенок от Эмина, я бы его любила сильно-сильно, он бы стал моим лучиком, моим солнышком, моей нежностью и нерастраченной любовью. Я бы полностью растворилась в этом малыше.

— И тоже не сказала бы?

— Нет. У него семья, ребенок, зачем мне рушить то, что там очень чтят и берегут. Мне бы с лихвой хватило иметь его частичку для себя. Я его уважаю, даже несмотря на то, что промолчал, что поддался слабости, он человек, живой, но самый лучший. Для меня! — смахиваю слезы с щек, рассматриваю потолок, жду, когда поток воды из глаз остановится. — Не знаю, что к нему чувствую, но при мысли о нем мне тепло, мне хорошо. Я не боюсь его, как, например, Булата. А Булат…псих, если он узнает о ребенке, он просто свяжет меня по рукам, он не даст мне свободно дышать, не даст построить никаких отношения, считая, что я теперь его собственность навсегда. Мне никак нельзя иметь от него ребенка, ради себя и своей жизни. Понимаешь?

— Да, — глухо соглашается Алена.

Перекус проходит в молчании, после этого неторопливо возвращаемся к машине, едем в клинику. За стойкой администратора нас встречает с улыбкой девушка Вера, если верить табличке с именем.

— Добрый день, Стелла Станиславовна, доктор Добронравов вас ожидает в 305 кабинете.

— Это мужчина? — сглатываю, чувствуя, как страх прячется у меня под сердцем, я не готова доверится мужчине, кем бы он не был. И почему я у Алены не уточнила, кто будет у меня врач: мужчина или женщина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, Сергей Артемович.

— Стелла, — Алена оказывается рядом, видимо заметила, как я побледнела. — Тетя сказала, что он лучший!

— Ты знала?

— Да, но не стала тебе говорить.

— Я не могу, Ален. Не могу…

— Все в порядке? — администратор Вера смотрит на нас обеспокоенно.

— Все хорошо, — Алена подхватывает меня под локоть, тащит к названному кабинету. — Стелла, ты должна себя пересилить. Это всего лишь врач, не мужчина, просто представь его бесполым. Поверь мне, он крутой, приезжает из самой столицы, к нему записываются заранее, а ты артачишься!

Упираюсь. Сложно перебороть себя, сложно объяснить подруге, как мне страшно ощутить на себе мужские руки. Я, наверное, теперь всегда буду ожидать от них самое худшее.

Алена, открывает дверь кабинета и вталкивает внутрь, врач, сидящий за столом, вскидывает голову. Я жмусь к двери, ищу за спиною ручку, но она, как назло, под руку не попадается. Серые глаза заинтересованно окидывают меня с ног до головы, врач кладет ручку на свои записи и переводит с меня на монитор взгляд.

— Савицкая? — замираю от спокойного голоса, от его бархатистости, часто моргаю.

Как его там? Сергей Артемович, вроде. И приятный такой, интеллигентное холеное лицо, я бы даже назвала его красивым, мужественным, если б не боялась.

Он жестом руки и мимикой приглашает меня присесть. Завороженно смотря ему в глаза, иду к указанному стулу, сажусь, складывая руки на коленях, как прилежная ученица.