Эгоистичный ген

Теория игр и “парадокс заключенных” в те дни еще не были придуманы, но, оглядываясь назад, можно ясно видеть, что происходило, и Аксельрод дает прекрасный анализ. В окопной войне тех времен “тень будущего” для каждого взвода была длинной. Это означает, что каждая окопавшаяся группа английских солдат, по всей вероятности, могла ожидать, что ей предстоит долгие месяцы видеть перед собой все ту же окопавшуюся группу немецких солдат. Кроме того, рядовые не имели никакого представления о том, когда они двинутся с места и произойдет ли это вообще. Армейские приказы пользуются дурной славой как произвольные, непостоянные и непонятные для тех, к кому они обращены. “Тень будущего” была достаточно длинной и неопределенной для того, чтобы способствовать развитию кооперирования по типу стратегии “Око за око”. Разумеется, в том случае, когда ситуация соответствовала игре в “парадокс заключенных”.

Напомню, что игра может считаться настоящим “парадоксом заключенных” лишь в том случае, если платежи можно расположить в определенной последовательности по их рангу. Обе стороны должны предпочитать взаимное кооперирование (КК) взаимному отказу (ОО). Отказ в том случае, когда другая сторона кооперируется (ОК), даже еще лучше, если это сходит с рук. Кооперирование, когда другая сторона отказывается (КО), хуже всего. Взаимный отказ – вот чего хотелось бы генштабистам. Они хотят, чтобы их бравые парни при каждой представившейся возможности сажали в калошу всех Джерри (или Томми).

Взаимное кооперирование, с точки зрения генералов, было нежелательно, так как не помогало им выиграть войну. Однако оно было в высшей степени желательно с точки зрения отдельных солдат с обеих сторон. Они не хотели погибнуть. Можно предположить – и это обеспечивает выполнение других условий, связанных с выплатами и необходимых для того, чтобы превратить эту ситуацию в настоящий “парадокс заключенных”, – что солдаты, вероятно, были согласны с генералами, предпочитая выиграть войну, а не проиграть ее. Однако каждый солдат не стоит перед таким выбором. Исход всей войны вряд ли существенно зависит от того, что делает данный солдат как индивидуум. Взаимное кооперирование с конкретными неприятельскими солдатами, стоящими против вас за ничейной полосой земли, безусловно влияет на вашу собственную судьбу, и оно, разумеется, гораздо предпочтительней взаимных отказов, несмотря на то, что вы – возможно, из патриотических чувств или подчиняясь дисциплине – в общем предпочли бы отказаться (ОК), если бы вам это могло сойти с рук. Создается впечатление, что данная ситуация действительно представляла собой настоящий “парадокс заключенных”. Следовало ожидать, что при этом возникнет нечто вроде стратегии “Око за око” (так и случилось). Локально стабильной стратегией в каждой отдельной части линии окопов не обязательно должна была быть сама “Око за око” – эта одна из семейства “добропорядочных”, отвечающих ударом на удар, но “незлопамятных” стратегий, которые все если и не стабильны технически, то по крайней мере могут противостоять инвазии, раз уж они возникли. В одной современной работе описана, например, стратегия “Око за три ока”, возникшая на некоем локальном участке.

По ночам мы выходим из окопов… Группы немецких солдат в ночное время также работают вне окопов, так что стрелять считается дурным тоном. Чрезвычайно скверная штука – винтовочные гранаты. Упав в окоп, они могут убить 8–9 человек… Но мы никогда не пускаем в ход свои гранаты, пока немцы не поднимут слишком большого шума, так как по их системе возмездия за каждую нашу гранату они посылают в нашу сторону три.

Для каждой стратегии, относящейся к семейству “Око за око”, важно, чтобы игроки несли наказание за отказ. Угроза возмездия постоянно должна присутствовать. Демонстрации способности отомстить играли заметную роль в системе “живи и дай жить другим”. Меткие стрелки с обеих сторон демонстрировали свою смертоносную виртуозность, стреляя не во вражеских солдат, а в неодушевленные мишени вблизи этих солдат – метод, используемый также в вестернах (например, когда выстрелом гасят пламя свечи). По-видимому, никогда так и не будет получено удовлетворительного ответа на вопрос о том, зачем две первые действующие атомные бомбы были использованы – несмотря на решительные протесты физиков, ответственных за их создание, – для разрушения двух городов, вместо того чтобы продемонстрировать их действие каким-то эффектным способом, аналогичным “расстрелу” свечей.