Эгоманьяк

— Мой приятель работал в этом округе. Некоторые из моих первых клиентов были копами. Становясь другом одному человеку в синем, сделав хорошо работу для него, ты получаешь целый участок в работу и так далее. Они — сплоченная команда. Во всяком случае, лояльны друг к другу. Хотя среди них самый высокий в городе показатель разводов, связанных с работой.

Минуту спустя вошел детектив, которого я никогда не встречал, и принял заявление Эмери, а затем мое. Закончив, он сказал, что я могу уйти, если хочу.

Понятия не имею, почему полчаса спустя я все еще ошивался здесь, пока Эмери листала второй по счету толстый альбом с фотографиями.

Она перевернула страницу и вздохнула.

— Не могу поверить, как много преступников выглядят как обычные люди.

— Тебе было бы сложнее передать десять тысяч наличными парню, выглядящему как преступник?

— Полагаю, что да.

Я почесал подбородок.

— Кстати, в чем ты хранила столько наличности? В коричневом пакете, набитом сотнями?

— Нет. — Ее тон был оборонительным, но больше она ничего не говорила. Так что я глазел на нее в ожидании. Она закатила глаза. — Отлично. Но пакет был не коричневым, а белым. И на нем было написано «Вэндиз».

Я поднял бровь.

— «Вэндиз»? Ресторан фаст-фуда? Действительно помешана на бургерах?

— Бургер, который купила на обед, я положила в сумочку, а деньги — в пакет, потому что не хотела выпускать их из рук в метро. Я решила, что скорее кто-нибудь захочет украсть мой бумажник, чем ланч.

Она была права.

— Хорошая смекалка для девчонки из Оклахомы.

Она прищурилась.

— Я из города Оклахома, не с фермы. Ты думаешь, что я наивная, потому что не из Нью-Йорка и принимала неправильные решения.

Я не смог удержаться.

— Ты принесла десять штук поддельному агенту по недвижимости в пакете от «Вэндиз».

Выглядело так, словно сейчас у нее из ушей повалит дым. К счастью, стук в дверь помешал мне снова быть пережеванным «в стиле Оклахомы». Френк просунул голову.

— Есть минутка, советник?

— Конечно.

Френк широко открыл дверь, подождав, пока я выйду, и закрыл ее за нами прежде, чем мы заговорили.

— Дрю, у нас маленькая проблема.

На его лице была маска сержанта, когда он показывал на закрытую дверь, за которой сидела Эмери.

— Стандартная оперативная процедура заключается в том, чтобы проверить заявителя.

— Ну и что?

— Оклахому, которая там, пробили. На нее есть действующий ордер на арест.

— Ты прикалываешься?

— Хотелось бы. Новая компьютерная программа вынуждает нас записывать причину, по которой мы вводим имя в поиск. Детектив, принявший ее заявление, как раз вошел в нее, когда девушка была в участке. Не так, как в старые времена. Теперь все отслеживается. Ей придется позаботиться об ордере. Я заканчиваю через час. Если хочешь, я возьму полицейскую машину и отвезу ее в здание суда, чтобы она ответила на обвинения и чтобы нам не пришлось надевать на нее наручники. Для отвода глаз. Полагаю, она может подать прошение и избавиться от этого достаточно легко.

— В чем обвиняется?

Френк хмыкнул:

— Непристойное обнажение.

***

— Так, расскажи мне всю историю сначала.

Мы сидели на скамейке возле зала суда в ожидании начала полуденного слушания.

Эмери повесила голову.

— А я должна?

Я солгал.

— Ты собираешься рассказать свою историю судье, и как твой защитник я должен услышать ее первым.

Она, несомненно, будет в бешенстве, когда поймет, что для формального слушания не требуется пересказ событий, касающихся причины явки. Мы бы вошли, она признала вину, оплатила штраф, и были бы за дверью в течение часа. Но весь мой день был потерян, так что я заслужил немного веселья. Плюс ко всему, мне нравилась пылкая сторона ее личности. В гневе она была еще сексуальнее.

— Ладно, я была в Нью-Йорке в гостях у своей бабушки. И встретила парня. Мы ходили на свидания несколько раз, постепенно сближаясь, а в ту августовскую ночь было очень жарко и душно. Я только окончила старшую школу и дома не делала ничего даже отдаленно дикого. Так что когда он предложил купание нагишом в общественном бассейне, я подумала: почему нет? Никто ведь не узнает.

— Продолжай.

— Мы пошли на угол Восемьдесят второй, где есть бассейн на улице, и перепрыгнули забор. Когда мы раздевались, было так темно, я не думала, что даже парень сможет увидеть меня.

— Так ты разделась? Какого цвета были твой лифчик и трусики?

Серьезно? Я был больным ублюдком, задавая такие вопросы. Но в своем больном воображении я видел ее в белых стрингах и кружевном лифчике.

Она выглядела внезапно запаниковавшей.

— Тебе на самом деле нужно все это знать? Это было десять лет назад.

— Нужно. Чем больше деталей, тем лучше. Это покажет судье, что ты хорошо помнишь тот вечер, и он подумает, что ты полна раскаяния.

Эмери грызла свои ногти в глубокой задумчивости.

— Белые! Они были белые.

Симпатично.

— Стринги или шортики?

Ее щеки порозовели, и она закрыла лицо руками.

— Стринги. Боже, это так смущает.

— Будет легче, если сейчас ты выложишь все детали.

— Хорошо.

— Ты сама разделась или парень тебя раздел?

— Сама.