Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет

Имя честное – не обещано.

Его надобно заслужить.
Со страной и любимой женщиной
Надо общую жизнь прожить.

В. Ярошенко, 18 декабря 2011 г.

Север крошит металл, но щадит стекло.

К Бродский, 1975—1976

…Ах, сколько их, тех самых трещин,

По сердцу самому прошло.

Оно еще живет покуда И переваривает быт,

Но, словно с трещиной посуда,
Веселым звоном не звенит.
Оно еще стучит неплохо,
В нем не совсем погаснул жар,
Оно сгодится твой, эпоха,
Последний выдержать удар.

Я. Смеляков. Сердце (из книги «Новые стихотворения», подаренной автором в 1968 году «дорогому Тимуру – и его жене – с братской любовью»).

За окном его дачного дома стоял снежный декабрь.

«Ночь выслала в дозор тысячи звезд, чтобы я еще раз посмотрел на них. И светлую луну выслала тоже. Думалось: “Чубук жил, и Цыганенок жил, и Хорек… Теперь их нет, и меня не будет”. Вспомнил, как один раз сказал мне Цыганенок: “С тех пор я пошел искать светлую жизнь”. – “И найти думаешь?” – спросил я. Он ответил: “Один не нашел бы, а все вместе должны найти… Потому – охота большая”.

– Да-да! Все вместе, – ухватившись за эту мысль, прошептал я, – обязательно все вместе. – Глаза сомкнулись, и долго молча думал я о чем-то незапоминаемом, но хорошем-хорошем».

.. Потом установили, что это произошло в четыре часа долгой зимней ночи. Сердце Егора Гайдара остановилось, когда он встал из-за своего рабочего стола.

…Не переставал слышать все тот же звук, чистый и ясный, который не смогли заглушить…

«– Какую черту вы более всего не любите в других?

– Трусость.

– Какую черту вы более всего не любите в себе?

– Недостаток красноречия.

–.. Когда вы уйдете в мир иной и окажетесь перед Богом, что вы ему скажете?

– Я делал то, что считал своим долгом».

9. В дни траура

Живая власть для черни ненавистна.

Они любить умеют только мертвых…

А. Пушкин. Борис Годунов

А туда, где молча Мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел.

А. Ахматова. Requiem, 1940

16 декабря 2009

«Что можно сказать – жалко просто очень. Я его давно и хорошо знал. Он был умным и доброжелательным, работящим, талантливым очень… Мне кажется, что в последнее время Егор уже не очень хорошо себя чувствовал, но он был мужественным человеком, это семейная традиция у них. Насколько я могу понять, они всегда себя чувствовали как бы на службе» (Вячеслав Широнин).

«Сегодня ночью умер мой друг Егор Гайдар. Это был великий человек. Великий ученый, великий государственный деятель. Мало кто в истории России может сравниться с ним по силе интеллекта, ясности понимания прошлого, настоящего и будущего, готовности принимать тяжелейшие, но необходимые решения. Огромной удачей России стало то, что в один из самых тяжелых моментов в ее истории у нее был Егор Гайдар… Для меня он был и навсегда останется высочайшим примером честности, мужества и надежности» (Анатолий Чубайс).

«Умер Гайдар. Никого из политических деятелей не ненавидели так, как Егора Тимуровича Гайдара. Он был готов к этой ненависти. Не было никого из грамотных экономистов, не великих, гениальных, и прочее, прочее, а просто грамотных, кто бы ни понимал в 1991 году, что, мягко говоря, непопулярные шаги делать придется…

…Даже если не существует прямого наследования душевных качеств и навыков дедов и родителей, есть ответственность перед ними, и если в роду два больших писателя, есть возможность опереться на их тексты. Оба деда Егора Гайдара писали для отрочества, значит, сказанное ими вошло в сознание очень рано. Внук сказочников должен был стать героем или волшебником. Этот долг он выполнил. Поскольку не нашлось много желающих на такие роли в лихую годину, Егор Гайдар стал и тем и другим…Выросло целое поколение людей, не видевших пустых прилавков не только в продуктовых и вещевых, но и в книжных магазинах и аптеках. Им этого даже не объяснить. Чудо принесло много забот, было трудно, и спасибо скажут очень не скоро. При жизни уже никогда.

.. Он спокойно говорил про то, что после его экономических реформ его возненавидят. Было в политической судьбе Егора Гайдара нечто важное, что обозначено Чернышевским в романе “Что делать?”: