Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет

Шел разговор о том, было ли ему страшно за сына. Ведь если он ясно поймет, что происходит в его стране, то, с детства воспитанный честным и болеющим за свою страну, мальчик мог решиться на опасные поступки… Но врать ему – хуже, опасней.

«– Потому что, – продолжал отец Егора, – оберегая таким образом, можно очень серьезно деформировать человека. Если он видит, чувствует, что кругом неправда, а в доме делают вид, что это правда, в результате у парня может развиться душевный кризис. Но все-таки первый такой отчаянно откровенный разговор состоялся у нас где-то в 68 году – Егору было 12, когда наши танки вошли в Прагу.

– Не где-то, – поправил Егор отца, – а 21 августа 1968 года, часов, наверное, в 11 дня».

Как ему было не запомнить день и час такого поворотного разговора!..

Но и для его отца, Тимура Гайдара, это событие стало поворотным.

Со Сталиным Тимуру Аркадьевичу все ясно было еще при жизни тирана. Егор Гайдар рассказывает в своей мемуарной книге, как в послевоенные годы, во время службы на Балтике на подводных лодках, «молодой, еще очень наивный лейтенант Тимур Гайдар пишет письмо в теоретический орган партии, журнал «Большевик» (будущий «Коммунист», в котором, как увидим дальше, еще доведется работать его сыну. – М. Ч.) с просьбой разъяснить ему причины расхождений между последними выступлениями Сталина и азбукой марксизма. Видимо, письмо попало в руки храброго и честного человека, может быть, помогла фамилия… Как бы то ни было, к счастью для лейтенанта, обошлось без последствий».

Но критическая мысль лейтенанта на этом не застыла. «В 1952 году слушатель факультета журналистики Военно-политической академии Тимур Гайдар встретил Ариадну Бажову – преподавателя истории в Уральском университете, дочь известного писателя Павла Петровича Бажова. Ночью перед свадьбой он поведал ей, что считает Сталина предателем дела Ленина и социализма, но убежден, что это святое дело все равно победит. Мама поплакала, представила себе грядущую тяжелую судьбу, однако, хотя и была правоверной комсомолкой, замуж за старшего лейтенанта все-таки пошла и, насколько я знаю, ни разу об этом не пожалела».

А что может их ждать – она знала не понаслышке. Ей было 11 лет, когда ее отца, в январе 1937 года исключенного из партии, вызвали в НКВД (Народный комиссариат внутренних дел; главным его внутренним делом были в те годы аресты и расстрелы безвинных сограждан).

«Бабушка, Валентина Александровна, собрала чемоданчик, – писал Егор Гайдар по рассказам мамы и бабушки, – и дед отправился по хорошо известному в Свердловске адресу. Однако к тому времени череда репрессий докатилась до самого НКВД, и в страшной системе начались сбои. Просидев несколько часов в приемной, Павел Петрович так и не дождался аудиенции. К счастью, не пошел узнавать по начальству, почему его вызывали и не принимают…»

Здесь можно прервать цитату, чтобы восхититься доставшимся Бажову от предков крестьянским инстинктом самосохранения. Представим себе на его месте человека из профессорской среды. Легко вообразить себе, что он, возможно, как раз пошел бы «узнавать по начальству»…

Так вот, дедушка Бажов суетиться не стал, а повел себя степенно: «тихо вышел, вернулся в свой дом на Чапаева, 11 и после этого больше года никуда из него не въосодил».

Не слабо?

Ждал, когда охотники на людей забудут про него. И бабушка тоже старалась на улице не появляться. Жила вся семья на учительскую зарплату бабушкиной сестры… А дед сидел дома и писал.

И «спустя год с небольшим он прочитал бабушке и маме свои первые сказы. Полоса репрессий к этому времени пошла на убыль, деда восстановили в партии, вскоре он стал автором знаменитой книги “Малахитовая шкатулка”» (Е. Гайдар, 1996).

Но вернемся к отцу Егора. Ариадна Павловна вспоминает, что именно вторжение в Прагу стало для ее мужа, Тимура Гайдара, моментом крушения социалистических идеалов.

Да, там, где идеалы, – там не могут давить танками чье-то стремление к свободе!..

* * *

Об этом же спустя 30 с лишним лет скажет в одном из интервью «взрослый» Егор Гайдар: «Он был потрясен… На него было страшно смотреть – было ощущение, что у него рухнула картина мира. Он-то был убежден, что социализм – это правильно. Ну, надо что-то подправить, реформировать, изменить, но система-то в общем правильная. И вот в 68-м, в августе, у него просто сломался мир. Он понял, что, оказывается, то, во что он верил, не совсем хорошо…» (интервью 30 октября 2003 г. «Газете»).

Отто Лацис, известный публицист, в тот год – сотрудник «Известий», приятель Лена Карпинского (близко знавшего Тимура Гайдара), а кроме того – человек, известный своей порядочностью (существовала такая характеристика человека…), рассказывает в своей книге «Тщательно спланированное самоубийство» (в издательской аннотации сказано: «“Самоубийство КПСС” – так можно было бы назвать эту книгу…») следующее: