Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет

Джилас писал, что никакая партия, если бы она не была сама, персонально, материально заинтересована в производстве, «не смогла бы заниматься такой идейной и моральной эквилибристикой, а тем более так долго оставаться у власти, как коммунистическая партия».

Эквилибристика – это такие цирковые номера, когда человек старается сохранить равновесие, балансируя на неустойчивых предметах – каких-нибудь катающихся по полу бревнах или на вершине пирамиды стульев, стоящих один на другом на одной или двух ножках…

Партия вот так и балансировала. Она сменяла один лозунг – совсем другим, принуждала людей верить каждому новому лозунгу, верить, например, что вчерашний глава правительства Рыков или авторитетнейший деятель партии Бухарин с сегодняшнего дня – «разоблаченные» враги народа, японские шпионы и диверсанты…

Джилас пояснил, что все это проделывать можно было только при наличии очень сильного личного стимула. Им и было – страстное желание сохранить власть и благосостояние. Поэтому члены нового класса и шли безоглядно за новыми и новыми чудовищными замыслами Сталина, и соглашались отправлять сотни тысяч людей в Гулаг, на верную смерть.

Для формирования и комфортабельной жизни нового класса важнейшее условие – уничтожение частной собственности. Это в России было сделано сразу после Октября: все, что было собственностью конкретных людей, стало общенациональной собственностью.

«Свое могущество, привилегии, идеологию, привычки новый класс черпает из некоей особой, специальной формы собственности. Это – коллективная собственность, то есть та, которой он управляет и которую распределяет “от имени” нации, “от имени” общества». То есть – «общее» значит «мое».

В общем, по басне Крылова «Лев на ловле».

В этой басне «Собака, Лев да Волк с Лисой» решили вместе охотиться и потом поровну делить добычу. Вот Лиса каким-то образом добыла оленя, и все четверо собрались его делить.

Лев берется за дело – раздирает оленя на четыре части.

Теперь давай делить!
Смотрите же, друзья:
Вот эта часть моя
По договору;
Вот эта мне, как Льву принадлежит без спору;
Вот эта мне за то, что всех сильнее я;
А к этой чуть из вас лишь лапу кто протянет,
Тот с места жив не встанет.

В отличие от стран, где в основе социального устройства – частная собственность, в «коммунистических» (так называет их Джилас) странах сложилось такое устройство общества: «…Там участие в правительственной власти равнозначно владению, пользованию и распоряжению почти всем народным имуществом. Те, кто захватывают власть, захватывают привилегии, а значит, косвенным образом, захватывают и собственность. Вследствие этого при коммунизме стремление к власти или к политике как профессии характерно для всех тех, кто хочет вести паразитическую жизнь за счет чужого труда».

Со второй половины 20-х годов в Советском Союзе все, кто мечтали о такой именно жизни, двинулись в ряды правящей партии («идейных» членов партии тоже было немало – но в основном это были те, кто вступили раньше).

В 1934 году, после «первой пятилетки», эти ряды пополнились почти на миллион – выросли более чем в два раза. И если заработок рабочего в 1935 году составлял 1 800 рублей, то секретарь райкома, писал Джилас, «вкупе со всеми приплатами получал около 45 тысяч». Дело в том, что до 1932 года существовал так называемый партмаксимум – член партии не мог зарабатывать выше определенной планки: считалось, что он работает «за идею». А беспартийный – мог. Сталин отменил партмаксимум; это был ход вполне в русле формирования «нового класса».

«Подобно прежней буржуазии, новый класс жаден и ненасытен, но у него нет тех добродетелей бережливости и хозяйственности, которые были у буржуазии. Новый класс так же выделен и обособлен, как была обособлена аристократия, но у него нет аристократической утонченности и гордой рыцарственности».

Да уж…

Егору только еще предстояло увидеть и понять, как именно грубошерстностъ (стоит запомнить это выразительное слово!) советского правящего слоя оказывала огрубляющее воздействие на весь российский общественный быт.

У Джиласа оказывалось, что прославляемая поклонниками Сталина индустриализация густо замешена на корыстных интересах нового класса.

«Процессу индустриализации была поначалу необходима новая, коллективная, так называемая общественная социалистическая собственность, в которой фактически запрятана собственность политической бюрократии. Классовая сущность этой собственности скрывалась за ширмой общенациональных интересов».

Этими словами кончалась 3-я главка книги Джиласа.

Главка 3

А теперь – наша 3-я главка.

«Пользование, владение и распоряжение собственностью, – пишет далее Джилас, – это привилегия партии, партийной верхушки.