Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет

Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь:
Так воспитаньем, слава Богу
У нас немудрено блеснуть.
Онегин был, по мненью многих
(Судей решительных и строгих),
Ученый малый…

«Ученый малый» – это у Пушкина ирония (как и насчет его «строгих» судей, пришедших к такому выводу).

А ученье «понемногу, / Чему-нибудь и как-нибудь» – это результат того, что дворяне получали главным образом домашнее образованье («воспитанье», как называет его автор «Евгения Онегина»). И качество его зависело от того, каких домашних учителей наняли родители.

Так чему же все-таки учился Онегин?

Высокой страсти не имея
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить.
Бранил Гомера, Феокрита,
Зато читал Адама Смита
И был глубокий эконом,
То есть умел судить о том,

Как государство богатеет,

И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.
Отец понять его не мог
И землю отдавал в залог.

На эти «онегинские» строки обратил в свое время внимание Маркс. Он писал: «В поэме Пушкина отец героя никак не может понять, что товар – деньги».

Если вы заметили – Пушкин выделяет слова «простой продукт». Почему? Потому что это термин современников Адама Смита – французских экономистов. Они считали, что продукт сельского хозяйства (если он, конечно, есть – ив достаточном количестве) составляет основу национального богатства.

И еще одно – «эконом» у Пушкина не от слов экономный, экономить, а от слова «экономия» – в том смысле, в котором сегодня оно употребляется в словосочетании «политическая экономия». Пушкин иронически называет Онегина знатоком экономических проблем…

Пока же хотим подчеркнуть только одно – Адам Смит с его книгой «О богатстве народов» (а именно этот заголовок запрятан в стихе «…Как государство богатеет») входит в непременный круг чтения юноши-подростка пушкинского времени.

О ней напишут впоследствии как о книге, произведшей настоящий эффект разорвавшейся бомбы среди современников, изменившей в начале XIX века представления о мировой экономике. И главное – как о книге, правоту многих тезисов которой, казавшихся некогда фантастическими, доказало впоследствии время…

* * *

Итак, благодаря старшему брату в руки Егора попала правильная книга и в правильный момент.

Она написана необычайно просто – и очень ярко.

Едва ли не каждая ее фраза делает ясным и понятным что-то очень важное.

«Потребление – единственное завершение и цель всего процесса производства».

Впоследствии один из популяризаторов Адама Смита сказал, что этой фразой он «осветил все тайны экономики одной вспышкой»: получается, что «экономика – просто-напросто стратегия жизнеобеспечения, и ничего более».

Адам Смит формулирует в своей книге три – всего три! – основных экономических принципа. Если сказать по-другому – показывает, что весь экономический прогресс в мире зависит от трех – и независимых друг от друга, – факторов. Это:

– личный интерес (он обязательно должен присутствовать),

– разделение труда,

– свобода торговли.

Егор узнал, что до Адама Смита никто не додумался до такой, казалось бы, простой вещи, что именно разделение труда между людьми – специализация – способно улучшить жизнь каждого. И что даже сам термин в его современном понимании он же и изобрел.

Цель разделения труда, писал Смит: «при меньших затратах труда производить большее количество работы».

Как просто выражено! И как неоспоримо точно!

Егору очень нравился его пример с гвоздем: без специализации и, соответственно, специальной техники человек делал бы один гвоздь целый день… В примечаниях Егор еще прочел, что в черновиках к своей книге Смит писал: если бы один и тот же человек копал шахту, добывал руду и плавил металл, то «не изготовили бы один гвоздь и за год».

Вообще Адам Смит поражал и восхищал на каждой странице.

И с каждой прочитанной страницей море – главная любовь Егорки чуть ли не с рождения – отступало все дальше и дальше…

Его место захватывала еще не очень-то понятная, но уже безоглядно любимая наука экономика. Ведь это была наука об устройстве повседневной жизни человечества! Не больше и не меньше!..

Книга, попавшая в Егоркины руки, не была похожа ни на один учебник. В ней вообще не было скучных страниц. Она увлекала его, как в детстве Майн Рид и Жюль Верн.