Эйдолон

– Ты слышала, что сказала Эльсод. Это мое бремя. Если бы Харкуф выжил, обязанность легла бы на его плечи. Как сын Секмис он также унаследовал ее силу. – Бришен старался не думать плохо о мертвых, но его брат был слабовольным, и Бришен подозревал, что эту ответственность, так или иначе, возложили бы на него. – В любом случае ты не можешь стать призрачным королем. Кроме того, мне нужно, чтобы ты присматривала за Ильдико, пока я буду загонять галлу обратно в пустоту. Из меня выйдет жалкий погонщик, а галлу худший скот.

Он бы с большой радостью получил синяк от копыта на любую из ног.

Анхусет щелкнула зубами.

– Перестань шутить. Это не смешно. Ты не можешь сделать херцегеши своим регентом, Бришен. Каи приняли ее как твою супругу, но не как правителя. Они хотят видеть на троне представителя рода Хаскем, а не женщину, которой твое имя досталось после брака. Тем более она человек. Кроме того, они могут ополчиться на тебя не из-за жены, а за худшее воровство в истории.

– Тогда держи язык за зубами, – огрызнулся он в ответ. – Я пока еще пытаюсь смириться с тем, что лишение моего народа законного наследия – смелый и благородный поступок. Меньше всего мне нужно, чтобы кто-то узнал об этой маленькой детали в плане Эльсод. Ибо в следующее мгновение мне вгонят топор в череп, так и не дав шанса спасти всех.

Кузина зажала переносицу большим и указательным пальцами, а потом закрыла глаза.

– Это полная катастрофа.

Бришен потерял счет тому, сколько раз говорил или думал об этом после того, как к воротам Саггары прибыл полумертвый от усталости гонец из Харадиса.

– Обещай, что будешь смотреть в оба и прислушиваться даже к мелочам. Если в мое отсутствие что-то пойдет не так, ты благополучно доставишь Ильдико в Гаур.

Анхусет кивнула.

– Клянусь, но ты и так об этом знаешь. – Она посмотрела на дверь. – Я должна идти. Нужно встретиться с Мертоком на берегу озера. Мы хотели увеличить количество патрулей вокруг озера и у красильных мастерских. Если собираемся принять у себя весь Харадис и половину провинций в ближайшие несколько недель, я хочу проследить, чтобы наглые воры с ловкими пальцами и вездесущими глазами не смогли сбежать с бочонками амарантина.

Ах, его свирепая кузина. Воинственная, безмерно заботливая, преданная не только ему, но и благополучию всей Саггары. Клеймо незаконнорожденной мешало ей подняться до положения наследной принцессы или хотя бы дать право выступить в качестве его регента. Анхусет отказалась бы от обеих возможностей, даже если бы они и были ей предложены. Тем не менее из сестры вышла бы прекрасная королева.

Бришен протянул руку, и Анхусет крепко ее сжала, прижимаясь к нему предплечьем.

– Для меня большая честь служить вместе с тобой, ша-Анхусет. Я безмерно тебе доверяю.

Ее глаза сузились до щелок.

– Если это неудачная попытка попрощаться, то я повыбиваю тебе все клыки и затолкаю их в глотку.

Бришен рассмеялся.

– Как увидишь Ильдико, скажи ей, чтобы она встретилась со мной в моей комнате. Теперь нашей общей.

Анхусет поклонилась.

– Ваше величество.

Она развернулась и вышла за дверь, хлопнув ею напоследок с такой силой, что на столе зазвенели кубки. Из одного брызнули капли «Слез Пелеты». Поверхность дерева стала дымиться. Недаром этот напиток еще называли драконьим огнем.

Бришен перестал ухмыляться.

«Ваше величество. Ваше величество».

Он никогда не думал, что этот титул может достаться ему. Он люто его ненавидел. Не само слово или власть, а проклятие, словно налагаемое на него каждый раз, когда кто-то обращается к нему так.

Глава 6

Киргипа с юной королевой и их защитниками шли уже целый день, и путешествие продвигалось хорошо. Рев реки теперь заглушал невнятные вопли и вой, заполнявшие противоположный берег. По мере того как маленький отряд все больше отдалялся от основной группы беженцев, все меньше демонов двигались параллельно им.

Погода стала сомнительным благословением. Холод и сырость пропитали одежду, в воздухе витал запах снега, но небо висело над ними серым куполом. Солнце пробивалось сквозь тяжелые облака слабыми лучами. По крайней мере, дневной свет не довел их до слепоты, и большую часть пути они не прикрывали глаза.

Взгляд Киргипы скользнул по подозрительно пустому противоположному берегу.

– Ушли? – спросила она полушепотом.

Даже с неистовым гулом реки, заглушающим все звуки тише крика, она не осмеливалась рисковать и привлекать к себе внимание. Некос покачал головой и доказал ей тщетность ее надежды.

– Не видишь? Вон там.

Он указал на место за рекой, где лес обнимал берег, оставляя полосу скалистой земли шириной с ленту для волос. В густой темноте вечнозеленых деревьев скрывалась глубокая чернота. Она змеилась и клубилась вокруг стволов, обвиваясь вокруг высоких ветвей. Красные точки то появлялись, то исчезали из теней, более густых, чем чернила.

Киргипа вздрогнула от холода и осознания, что галлу преследуют их.

– Как долго они от нас не отстанут?