Эйдолон

– Я не откажусь от тебя, – поклялся он сквозь стиснутые клыки. – Я с радостью выдержу ритуал. Пусть меня разорвет на части и снова соберет воедино. Я лишу свой народ магии и буду сражаться с галлу. Я не откажусь от своей жены.

Он затрясся рядом с ней, уткнувшись лицом в ее шею.

– Не оставляй меня, Ильдико, – взмолился он. – Это бремя терпимо, лишь когда ты рядом.

Судорожный всхлип сорвался с ее губ, на мгновение лишив дара речи. Она изо всех сил обняла Бришена, чувствуя, как мощное тело мужа дрожит в ее объятиях. Ильдико погладила его по густым волосам.

– Я буду рядом с тобой все это время, – заверила она, когда наконец смогла заговорить. – И с радостью встречу дома, когда все закончится и ты вернешься с победой.

Бришен поднял голову, впившись в нее странным сияющим взглядом.

– Поклянись.

– Клянусь.

И она не лгала. Она останется в Баст-Харадисе как жена, регент, опора и убежище в грядущие мрачные дни.

– Я не отрекусь от тебя, – повторил он и снова стал искать утешения в изгибе ее шеи и плеча.

Ильдико не стала спорить, только продолжила гладить его по волосам и молча горевать о неизбежном.

Глава 8

Бришен натянул капюшон, прикрывая глаза от яркого утреннего солнца, и стал ждать у главных ворот прибытия гостя. Сон превратился для него в забытую роскошь. Даже когда Саггара успокаивалась и дремала при дневном свете, он лежал без сна рядом с Ильдико и считал паутинки, сплетенные высоко в углу спальни. А когда не занимался подсчетами, то смотрел на спящую жену.

Ее сон оставался тревожным. Она что-то бормотала, вцепившись в одеяло и вертясь с боку на бок. Бледные веки непрерывно подрагивали, глаза под полупрозрачной кожей метались из стороны в сторону. Она часто хмурилась и тянулась к нему, замирая, когда ладонь находила его руку или грудь, словно стремясь убедиться, что он еще рядом.

Бришен старался не думать об их разговоре двумя ночами ранее. Это воспоминание по-прежнему скручивало его внутренности узлом, особенно больно было вспоминать выражение ее лица, когда он спросил, намерена ли Ильдико вернуться в Саггару, если они изгонят галлу.

«Мне бы этого очень хотелось».

Такие скорбные слова, будто она в душе уже попрощалась с ним. Чувство предательства сковало его грудь так сильно, что становилось трудно дышать. За ним последовал всплеск ярости.

До тех пор он принимал стоящую перед ним чудовищную задачу с относительной невозмутимостью, смешанной с оттенком горечи. Он будет нести бремя, необходимое для спасения королевства, и лишит поколения каи их права по рождению. Он может не вернуться домой живым. Все это он принял как часть долга короля Баст-Харадиса.

Настойчивое требование Эльсод отказаться от Ильдико в пользу супруги-каи разожгло беспомощный, кипевший под поверхностью гнев. Согласие Ильдико и ее решительная защита аргументов хранительницы всколыхнули пепелище. Потребовалось все самообладание, чтобы не схватить жену, не накричать и, в конечном счете, не упасть к ногам, умоляя не оставлять.

Раздался крик. Небольшой отряд всадников поворачивал на главную дорогу, ведущую к редуту. Бришен оставил мрачные мысли и прислушался к следующему сигналу. Прибыли беладинские воины из Верхнего Салюра. Ворота открылись, и Бришен встал в стороне, прислушиваясь к грохоту копыт.

Анхусет придвинулась к нему. Ее серебристые волосы развевались на ветру. Кузина прикрыла глаза от солнца. Из ее рта и носа повалили клубы пара. Она напоминала пробудившегося от сна дракона. У Бришена дрогнули губы.

– Что? – нахмурилась Анхусет и прищурилась еще сильнее.

Он пожал плечами.

– Ничего важного. Доброе утро, ша-Анхусет.

Кузина закуталась в плотный плащ.

– Ничего доброго в нем нет. Мне следовало спать, а не стоять здесь полуслепой и отмораживать задницу, ожидая прибытия его светлости. Люди не только уродливы, с ними еще весьма неудобно.

Ее раздражение лишь усилилось, когда дюжина лошадей галопом въехала во двор и резко остановилась, отчего во все стороны брызнула грязь. Возглавляющий отряд всадник легко соскочил со спины тяжелокостного скакуна. Бришен мгновенно узнал высокую фигуру и широкие, точно стена, плечи. Маркграф Верхнего Салюра откинул капюшон и с радушной улыбкой шагнул к Бришену.

Двое мужчин дружелюбно пожали друг другу руки.

– Как прошло путешествие? – спросил Бришен.

– Увлекательно. Мы проехали мимо вашего разведчика. Похоже, она направлялась в Гаур и очень спешила.

Взгляд Серовека остановился на Анхусет. Он склонил голову в знак приветствия.

– Ша-Анхусет, – промолвил он так, будто хотел выманить пчел из улья.

Бришен мог поклясться, что спина Анхусет хрустнула от напряжения.

– Лорд Пангион, – отрывисто ответила она.

Он расплылся в широкой улыбке, сверкая квадратными зубами. Столь отличными от каи, очень похожими на зубы Ильдико. Человеческими. У Бришена сжалось сердце.

Лорд Верхнего Салюра посмотрел поверх плеча Бришена на двор, заполненный повозками, лошадьми и палатками.

– Похоже, ты разместил здесь половину Баст-Харадиса.