Эйдолон

– Тогда их ждет большой сюрприз. Советники, которых я выберу для военного сейма, выиграют больше, если я останусь на троне. Кроме того, здесь останется Анхусет.

Серовек поморщился.

– Уверен, все пройдет хорошо.

– Насколько можно надеяться. Но кузина более полезна мне здесь, охраняя и поддерживая Ильдико. Мерток тоже останется, так что я не выделяю Анхусет. Намек на мятеж – и повинный будет предан мечу. Ильдико, может, и человек, но не слабая. Моя жена сделает все необходимое, чтобы удержать трон до моего возвращения.

– Если мы вернемся.

– О другом я даже думать не смею.

Серовек со свитой ехали всю ночь, чтобы к утру добраться до Саггары. Он несколько раз заверил Бришена, что Верхний Салюр будет в безопасности и без его непосредственного присутствия. Маркграф вышел из зала, чтобы позаботиться о своих людях, отказавшись от одной из трех маленьких комнат в главном доме, предпочтя тюфяк в казармах гарнизона.

Бришен поднялся по лестнице и тихо проскользнул в свою комнату. Ильдико свернулась калачиком на кровати и не пошевелилась, когда он разделся, залез под одеяло и обнял ее. Жена была такой теплой, мягкой и пахла апельсиновой водой (заказанной у аптекаря), сделанной из апельсинов дикой рощи, росшей у крепости.

Ее огненные волосы защекотали ему нос, и Бришен зарылся лицом в спутанные пряди. Теперь его гарнизон мог похвастаться тем, что нигде больше в Баст-Харадисе не собиралось столько красавиц. Мелкая знать собралась здесь ради безопасности, влияния и возможности показать своих женщин королю среди королей. Безмятежная маска Ильдико, вынужденной наблюдать, как они каждую ночь соперничают за внимание Бришена, ни на мгновение его не обманула.

Он притянул ее к изгибу своего тела. Бришен жалел, что не сказал жене, что они интересуют его не больше, чем оттенок побелки на стенах. Только Ильдико владела его сердцем и душой. Возможно, сделай он это, она не приняла бы совет Эльсод с такой готовностью.

Возможно. Ильдико прагматична и лучше, чем кто-либо, понимает требования долга. Даже лучше него. Именно поэтому она с самого начала охотно согласилась выйти за него замуж. Ее аргументы в поддержку настойчивого требования Эльсод отречься от нее сильно ранили Бришена, и боль от предательства едва не поставила его на колени. День размышлений и воспоминание о страдании на лице жены умерили первоначальную ярость. Она не больше, чем он сам, хотела, чтобы он отрекся от нее. Они отличались лишь пониманием долга, связанного с ролями, которые их столь внезапно и неохотно поставили играть.

– Ты моя королева, – прошептал он ей в волосы. – И останешься моей.

– Я люблю тебя, Бришен, – невнятно ответила она.

Он напряг всю силу воли, чтобы не прижать ее к себе, желая слиться с ее кожей. Оберегать. Ни на мгновение не отпускать от себя.

На следующий вечер сигнальные колокола, висевшие на каждом из углов редута, прозвенели несколько раз, созывая постоянных жителей крепости и тех, кто расположился лагерем во дворе и на прилегающих полях. Каи собрались за внешними стенами перед наспех возведенной платформой, с любопытством и надеждой глядя на Эльсод и Бришена.

Во рту у него пересохло как в пустыне. Народ надеялся, что он спасет их. Если бы они узнали, как именно он намеревался это сделать, то набросились бы на него и разорвали на части быстрее, чем стая ищеек магов.

Толпа затихла, когда Эльсод вышла вперед и подняла руки.

– Колесо Прорицания возвестило о великой трагедии, – объявила она сильным голосом, столь контрастирующим с хрупкой фигурой. – И разведчики из столицы это подтвердили. Харадис пал перед галлу. – Страдальческий крик пронесся по толпе. – Те, кто пережил нападение, теперь движутся в Саггару.

– Королевская семья? Что с ними? – раздался голос.

Вопрос повис в воздухе, все взгляды обратились к Бришену.

– Никто не выжил, – ответила хранительница памяти. – Кроме одного.

Пауза усилила глухую тишину, повисшую в воздухе. Эльсод повернулась к Бришену и с помощью масод опустилась перед ним на колени.

– Король мертв. Да здравствует король.

Как один толпа каи преклонила колени перед Бришеном. Некоторые с горем на лице, другие с надеждой. Но именно последние заставили его содрогнуться.

– Встаньте, – приказал он, и прогремел топот ног. – Мы – страна в состоянии войны. – Его уверенный и решительный голос разнесся по морозному воздуху. – Не с человеческими королевствами – с теми, кто живет, дышит, истекает кровью и умирает, как мы.

Его взгляд остановился на Серовеке и его отряде.

– Заботится о своих семьях, любит детей и стариков, как и мы, – продолжил он. – Мы в состоянии войны с существами, которым неведомы чувства. Они не ценят ничего, кроме необходимости пожирать и уничтожать. Мы все знаем историю галлу, но мы еще не побеждены, пока нет. Есть способ изгнать их. Снова выдворить из нашего мира в тюрьму, из которой они явились. – Толпа зашевелилась и зашептала. – Но ради победы вы должны объединиться. Отбросьте разногласия, мелкие амбиции и работайте вместе, как единый народ. Иначе мы не выживем.