Эйдолон

Бришен встал, чтобы официально объявить об окончании трапезы, и замер, когда двери в зал распахнулись и вошел отряд каи во главе с Анхусет. За ними следовала группа людей в разноцветных, точно драгоценные камни, мантиях до икр, шароварах и зашнурованной выше лодыжек обуви. Шесть незнакомцев направились к высокому столу. Их лидер следовал за Анхусет по пятам.

С темными, как у каи, волосами и кожей цвета смазанного маслом грецкого ореха он подошел к столу, за которым восседал Бришен. Серовек с широкой улыбкой поднялся со своего места. Он наклонился над Мегиддо и поднял руку к Бришену, показывая большой палец.

– Четвертый, – одними губами произнес он.

Бришен схватил Ильдико за руку и поднял с места. Она не сопротивлялась и встала вместе с мужем, чтобы приветствовать новых гостей. Стояла такая тишина, что можно было услышать, как упадет перо. Король каи и его человеческая королева встретились с кочевниками, бродящими по равнинам зимой и укрывающимися в Драморинах летом. Изолированный народ неизвестного происхождения и культуры, они отгородились от мира еще больше, чем каи. Серовек своим обаянием снова сотворил волшебство, выманив кочевников, чтобы помочь Бришену в сражении.

Бришен жестом велел Анхусет отойти в сторону. Вождь кочевников напомнил ему хищную птицу. Если бы ястреба можно было превратить в человека, то именно он бы сейчас стоял в большом зале Саггары – бескрылый, остроглазый и не менее смертоносный. Бришен почти ожидал пронзительного крика хищника, когда гость заговорил.

– Ваше величество, – сказал он низким и ясным голосом. – Я Гайрис, пятый сын вождя клана Калико из племени Кереси. Мы получили известие от Серовека об орде демонов и пришли предложить нашу помощь.

Как и при первой встрече с Мегиддо, Бришен повел Гайриса и его свиту в зал совета с просьбой послать за Эльсод. Прежде чем уйти, он взял Ильдико за локоть. Она поклонилась и, прежде чем Бришен успел хоть что-то сказать, помрачнела.

– Я закончу трапезу и отпущу всех, сир. Хорошее занятие для того времени, когда вас не будет.

Ильдико кивнула сыну вождя и, не оглядываясь, вернулась на свое место.

Бришен выбросил беспокойные мысли о жене из головы, чтобы ясно мыслить. А потом они с Эльсод объяснили ритуал новоприбывшему, снова умолчав, что лишат каи магии. Узнав детали плана, Гайрис сначала ничего не сказал, лишь тихо постучал пальцами по столу. Свет лампы осветил его волосы и сверкнул на маленьких медных монетках, нанизанных на длинные косы, сплетенные у виска и схваченные на затылке костяной застежкой.

– Когда выезжаем?

Уж слишком все легко прошло. Каждое живое существо заинтересовано в поражении галлу, но тому, кто согласен пройти через ритуал, как правило, нужна особая мотивация. Для Бришена – это королевство, трон и жена. Для Серовека – страна и народ. Мегиддо решил умертвить себя из чувства долга перед своим богом. Что же побудило Гайриса из племени Кереси предложить себя на роль призрачного короля? Бришену не пришлось долго гадать.

– Я младший сын третьей жены вождя. С низким статусом, никому не нужный и незначительный. – Бришен внутренне вздохнул, с нежностью вспоминая, когда сам был таким. – Позже я хочу жениться, но для этого должен возвыситься в своем клане. Иначе не смогу заинтересовать подходящую жену, готовую разделить со мной ее хазату – дом.

Заинтригованный новыми знаниями о социальной структуре в скрытной культуре Кереси, Бришен удивился, что Гайрис сам не построит себе хазату.

– Почему бы тебе не разделить с ней свой дом?

Гайрис нахмурился, словно счел саму идею настолько нелепой, чтобы даже задуматься о таком.

– Только женщины владеют хазатами, а также домашним скотом, одеялами и горшками. Мужчинам принадлежат пони и оружие.

Интересная концепция. Мужчины правят кланами, но всем владеют женщины. И если для того, чтобы добиться потенциального партнера, требуется совершить подвиг, то что должен сделать мужчина из Кереси, чтобы заполучить вторую и третью жену?

Гайрис нахмурился еще сильнее из-за молчания Бришена.

– Неужели причина моего желания присоединиться к вам неприемлема?

Бришен спрятал улыбку, сомневаясь, что чужеземцы воспримут клыкастую усмешку каи за дружелюбную.

– Вовсе нет. Не могу придумать ничего более достойного восхищения, чем борьба за благосклонность и привязанность прекрасной жены.

Стоило словам слететь с губ, как что-то в душе Бришена развязалось, позволив дышать полной грудью. У него есть такая жена, и ему следует опираться на мудрость собственных слов. За Ильдико стоит бороться. Возмущенный настойчивостью Эльсод, требующей повторного брака, Бришен бросил на хранительницу злобный взгляд.

– Теперь нас четверо. Этого достаточно для контроля над мертвыми?

– Это лучше, чем двое или трое, – уклончиво ответила она.