Эйдос непокорённый

Мастер Гиллад зажигает в чашах огонь и наконец-то интересуется моим следом на запястье. Напяливает очки на выцветшие голубые глаза, выбирает в сложной конструкции стекло потолще, и пытается рассмотреть сквозь следы моего вандализма что-то известное только ему. Кряхтит, сопит, водит большим пальцем по моему запястью, надавливает место, где недавно алела отметина, а теперь не осталось и следа. Может, там и не было ничего?

– Что именно ты трогала? – Мастер Гиллад цокает, оставляет мою руку, думает. Плохой знак.

– Ничего, – нервно мотаю головой и мне становится не по себе, неужели Батья-Ир права и это опасная метка? – До самой платформы только за руку Макса держалась.

Даже такой незамысловатый контакт в обители считается преступлением, поэтому лишь смелые позволяют себе прятаться по углам. Мастер Гиллад знает о нас и не выдаст. Ведь чувства нельзя запретить, вытравить голодом, медитациями и вымыть водой. Он задумывается, морщится, стареет на глазах, хотя ему и без того сто восемьдесят.

– Это невозможно. Сколько себя помню, такого ещё не было, – бормочет он под нос.

Я начинаю подозревать, что не первая прогулялась по Башне.

– Чего не было, Мастер Гиллад? – я даже не могу пошевелиться от оцепенения, как тогда, на площадке под дождём.

– Того! – он хватает меня за руку, тычет в нос моим же расцарапанным запястьем, и сокрушается. – Когда не трогаешь, что не положено, такого не случается.

Выдёргиваю руку из его сухих пальцев, потирая саднящие царапины, стараюсь выглядеть спокойной. Постепенно и он усмиряет свой вспыльчивый характер. Если лекарь так реагирует, всё серьезно. Но я ничего и не трогала, это Макс открыл целую комнату со звёздами. И чего они к нему не прицепились? А если прицепились? Что если это от них у него в башке заклинило и он меня бросил? Скотина, шнод!

– Мастер Гиллад, ты можешь это вытащить? – я слышу, как дрожит собственный голос и стараюсь взять себя в руки. – У тебя ведь с собой инструменты?

Он не расстаётся с пеналом-скруткой. Постоянно таскает всё для первой помощи. Вдруг кому поплохеет.

– Хочешь убрать эту штуку? – он снимает очки, протирает стёкла подолом балахона. – Хорошая мысль. Её и правда лучше вытащить, пока она тебя не убила.

– Убила? – холодок пробегает по позвоночнику и редкие волоски на руке становятся дыбом. – Да что в ней такого? Просто вырежь её.

Старик начинает ворчать.

– Просто, да не просто. Всё сопляк виноват, разрушил твою жизнь! Тебя ведь больше не допустят к прежней работе, Рыжик. А кто теперь будет мне, старику, помогать? Дело-то хорошее, спокойное, полезное. Ты могла бы стать моим подмастерьем.

Я отвожу взгляд. Когда Мастер берёт в помощники, это честь и возможность быстрее продвигаться по рангам. Только я не люблю лекарню. Продлевать жизнь знаниям гораздо приятнее и чище, а искать среди них необычное – высшее благо. Просто Мастер Гиллад добр ко мне, с ним можно поделиться наболевшим, попросить совета, вот я ему и помогаю. Но сейчас он прав, не видать мне ни его лекарни, ни архива, как и мира за стеной. Осознание этого душит, словно меня заперли в тесном ящике.

– Никто не заменит тебя, Мастер Гиллад, да и какое из меня подмастерье? Я от вида крови сознание теряю.

– В этом и суть, – он успокаивается окончательно. – Чем больше сталкиваешься со своими страхами, тем меньше боишься.

Не знаю. Я много помогала ему, стараясь наблюдать за работой и учиться, но всё так же не переношу кровь.

– Ты можешь вырезать это из меня? – напоминаю о главном. Кстати, крови будет много и меня мутит от одной мысли.

В тусклом пятне света вырисовывается задумчивое лицо Мастера Гиллада – усталый взгляд из-под насупленных седых бровей.

– Это святотатство, – мрачнеет старый лекарь. – К тому же если я это сделаю, меня не допустят к твоей защите. А на Батью-Ир надеяться не стоит.

И всё же он вынимает пенал-скрутку из недр балахона, разматывает шнурок и разворачивает инструменты. По келье разносится запах микстур. В пенале полно тонких железяк и флаконов – постоянный набор лекаря. Я воодушевляюсь, никогда не думала, что с радостью предложу пустить себе кровь. Но старый Мастер открывает флакон и всего лишь льёт прозрачную жидкость на мои царапины, прямо как в детстве на разбитые коленки. Щиплет немного, но что толку?

– Ты же сказал, надо срочно это убрать! – возмущаюсь я, хотя сама не верю. Но Мастер Гиллад врать не станет. – Оно правда меня убивает?

– Раз сказал, значит, так и есть. Мне жаль, Рыжик, но пока это всё, чем я могу помочь, – он закупоривает флакон, сматывает инструменты и поднимается.

– Но… – что-то душащее сдавливает мне горло и я лишь наблюдаю, как он уходит, оставляя меня со смертельной штуковиной на руке.

Пульс стучит в висках, хочется забраться на вершину Башни и выть, звать на помощь. Чувствую себя тонущим кораблем из «фантазий Путешественника». В моём борту пробоина, и волны океана, который я ни разу не видела, как, в общем-то, и корабль, пожирают меня с потрохами. Нужно успокоиться, собраться, подумать – это всё, чем я могу себе помочь. Вдох-выдох.