Эйфель (СИ)

— Где Адриенна?

Толстяк упорно смотрел вдаль, словно хотел различить что-то на опушке парка. Жалкое ухищрение: он просто боялся встретиться глазами с Эйфелем.

— Где Адриенна, ради всего святого! — взмолился Гюстав, поднявшись на одну ступеньку.

— Ее здесь нет. Уехала…

Одним прыжком Гюстав, бледный, как смерть, взлетел по лестнице, и Бурже испуганно отшатнулся.

— Уехала? Но в чем дело… Куда уехала?

Бурже много раз представлял себе эту сцену и со вчерашнего дня со страхом думал о ней. Он надеялся, что эту тяжкую миссию возьмет на себя Пауэлс, избавив его от мучительных объяснений. Вдобавок ко всему из-за дома вышел дворецкий Жорж.

— Добрый день, господин Эйфель! — сказал он с радостной улыбкой. — Поздравляю вас с вашим мостом!

Бурже знаком велел ему убираться, и Жорж исчез.

— Куда уехала? — повторил Гюстав с угрожающим видом.

— В путешествие. Нынче утром. С друзьями.

Эйфель не поверил своим ушам. Еще позавчера он ужинал здесь, и они, все вместе, говорили о свадьбе.

— Я… я не понимаю, — вымолвил он наконец, чувствуя, как ярость перерождается в безнадежное отчаяние.

— Да вы с первого дня ничего не понимали.

Бурже говорил убийственно ровным тоном. Как судебный секретарь. Так ему было легче: на самом деле он готов был сорваться на крик.

Эйфель стоял перед холодным, бесстрастным дельцом, каким он знал Бурже в самом начале стройки.

— Вы попались на ту же удочку, что и все прочие, — продолжал Бурже с наигранным сочувствием. — Но теперь эта забава ей надоела.

— Забава?

Бурже сочувственно потрепал Гюстава по плечу.

— Она раздумала выходить замуж. Просто ей не хватило храбрости объявить вам об этом…

Эйфель резко отстранил его. Адриенна не могла такого сделать! Она никогда не нарушила бы их клятвы. А в противном случае сама сказала бы ему правду, для этого она была достаточно благородной, достаточно гордой.

— Нет! — вскричал он. — Вы лжете!

Его вопль всполошил слуг: Бурже увидел, как они выглянули из окон, из-за угла дома.

— Адриенна! — закричал Гюстав, сложив ладони рупором. — АДРИЕННА!!!

Бурже махнул рукой, приказывая слугам исчезнуть, и они повиновались, тревожно взглянув на гостя, взволнованные его отчаянием.

— Ее здесь нет, говорю я вам… Может, вы желаете обыскать дом?

И Гюстав понял, что всё кончено. О, как ему не хотелось в это верить! Адриенна не могла исчезнуть вот так, без единого слова, точно призрак!

Бурже исчерпал все свои доводы.

— Всё, уходите отсюда! Я же сказал: игра окончена…

Это было уже слишком. Гюстав в приступе бессильной ярости бросился на Бурже. Тот в своем почтенном возрасте не ожидал нападения, но будучи на две головы выше, одним могучим ударом оттолкнул его, и Эйфель, споткнувшись, покатился вниз с крыльца.

Падая, он ударился лбом об острое ребро ступени и расцарапал лицо о гравий дорожки. Когда он поднялся на ноги, его глаза заливала текущая со лба кровь. Бурже не сдвинулся с места, чтобы помочь. Бросив на инженера ледяной презрительный взгляд, он повернулся и вошел в дом.

— Уходите, господин Эйфель, — шепнул старый Жорж, спеша на помощь к Гюставу.

— Адриенна… — пробормотал молодой человек, с трудом держась на ногах.

— Мадемуазель нет дома, — огорченно ответил слуга.

Гюстав с трудом улыбнулся старику, сочувственно глядевшему на него.

— Ничего, я буду ее ждать…

ГЛАВА 30

Париж, 1887

— Еще чаю?

— Спасибо, я пока не допила этот.

Сколько раз он задавал этот вопрос? И сколько раз она ему так отвечала? Но разве это не извечное свойство супружеской пары — система, прочно внедренная социальным миметизмом с тех самых пор, как человек превратился в двуногое существо? Невзирая на войны, эпидемии, достижения науки, супружеская пара вечно пребудет только супружеской парой. О, конечно, дети могли бы изменить эту ситуацию. Они вносят в жизнь семьи перемены, которые могут обернуться для нее раем или адом. Но Адриенну постиг «несчастный случай», и Антуан смирился с этим.

— Невозможно иметь всё, дорогая, — говорил он ей, утешая, когда они видели из окна матерей, гуляющих с детьми по аллеям парка Монсо.

— Да, конечно…

— Мы живем в прекрасном месте, нам не грозят никакие беды, мы знаемся с чудесными людьми. И мы любим друг друга вот уже двадцать лет…

Адриенне приходилось соглашаться с этими убедительными доводами. Её муж говорил чистую правду. Но временами она ощущала странную пустоту, которая завладевала ею, душила…. Она объясняла ее тем самым несчастным случаем, который все еще вызывал боль, несмотря на прошедшие годы.

И вот теперь Гюстав вернулся…

Она знала, что он дружил с Антуаном во время учебы, но как-то упустила это из вида. Ей нужно было прочно забыть о нем — и обо всей своей прошлой жизни. Той, где у нее были родители, юная невинность, тело и сердце, не знающие боли. Со временем она все забыла, и Антуан никогда ей не напоминал.