Эйфель (СИ)

— Я больше никогда тебя не отпущу. Никогда!

ГЛАВА 35

Париж, 1887

— Говорю вам: Эйфель просто издевается над нами!

Зычный голос оратора разносится по всей стройке. Рабочие, собравшиеся у подножия импровизированной трибуны, дружно кивают. Этот Гренишо всегда считался самым крикливым из них, самым задиристым. Но при всем том, он был человеком честным и справедливым. Тех, кто его уважал, он никогда не предал бы. Однако стоит его задеть…

— Мы до сих пор не получили ни гроша прибавки, которую требовали, а теперь еще вот это…

Взобравшись на груду металлических балок, сваленных на землю, Гренишо размахивает бумажными листками под улюлюканье всей бригады.

Он почти случайно обнаружил их нынче утром. Похоже, эта находка лишний раз подтверждает справедливость забастовки, которая вот уже шесть дней тормозит строительство. Теперь у подножия башни царит полный хаос. Как только бригада объявила о прекращении работ, Гюстав Эйфель, вместо того, чтобы взять быка за рога, как все они ожидали, готовясь пойти на уступки, потому что любили патрона и восхищались им, бесследно исчез. Что это — случайность? Совпадение? Несчастье какое-нибудь? Или хозяин попросту сбежал, убоявшись ответственности? Никто ничего не знает, кроме того, что стройка встала, и уж, конечно, не этот бедолага Компаньон заставит их вернуться к работе. Они требуют, чтобы им увеличили зарплату: ведь чем выше они работают, тем больше рискуют. Все четыре опоры растут день ото дня. Еще несколько недель, и они объединятся, образовав первый этаж башни. Но какой ценой? За такие вот жалкие гроши?! А тут еще, вдобавок, документы, которые Бренишо обнаружил в будке Эйфеля у подножия северо-западной опоры. Сегодня он забрался в нее, чтобы пошарить там и разузнать побольше, а главное, выяснить, куда запропал их хозяин. Но ему хватило этих нескольких листков… Они непреложно доказывают, что забастовка не просто прихоть, она необходима.

— Вы только гляньте, что это такое — «Предприятие Эйфеля»! Официальное предупреждение о просрочке! Если через два месяца первый этаж не будет закончен, стройку свернут!

Толпа рабочих объята гневом, люди переглядываются, не понимая, что происходит, чувствуя себя обманутыми. Да, но кто их обманул?

— А это значит, что не будет ни башни, ни стройки, ровно ничего! И куда нам тогда деваться? Что с нами будет?

— Он прав!

На стройке мгновенно воцарилась тишина. Есть такие голоса, властные от природы, которые заставляют толпу молчать. И среди этого внезапного безмолвия, неожиданно утешительного, сквозь толпу рабочих идет Гюстав Эйфель.

Казалось бы, его появление должно было привести людей в ярость, но их поразило его просветленное лицо. Да, другого слова не подберешь: Эйфель сияет.

Он взбирается на балки и, оказавшись рядом с Бренишо, смотрит на крикуна так доброжелательно, что тот теряется. И хотя Эйфель еще не начал говорить, все, непонятно почему, вдруг успокаиваются и чувствуют себя в безопасности.

— Всё это правда, — начинает Эйфель, дружески похлопав Бренишо по плечу. Тот кривится: хозяин лишил его успеха у публики. — Повторяю: это правда. Бренишо не соврал, мы все по уши в дерьме… — Эйфель сознаёт, что должен держать аудиторию в узде, словно лошадей, готовых понести, и выражается крайне осторожно. — Мы не можем увеличить зарплату никому. — Рабочие мгновенно вскипели. — Никому — в данный момент… — Ропот снова утих.

Теперь рабочие готовы слушать хозяина, но их лица мрачны. Гюстав смотрит на зачатки четырех башен, поднимающихся в небо Парижа. В то самое небо, которым он любовался сегодня утром из окна своей каморки в «Акациях». Как же им было хорошо там, как все было чудесно и очевидно! Отныне его жизнь обрела новый драгоценный смысл.

— Первый этаж, — повторяет инженер, простерев руку к небу, — мы должны возвести не за два месяца, а за две недели!

В ответ раздается всеобщий злобный смех. Уважение рабочих к инженеру мгновенно падает до нуля. Он что — издевается над ними?

— Вы шутите? Так-таки за две недели? — восклицает Бренишо, яростно глядя на хозяина. — И как же вы собираетесь это сделать?

Эйфель пожимает плечами, словно это вполне очевидно, и указывает на пилон слева от себя:

— По одному подъемнику на опору, и каждый станет ходить по рельсам будущих лифтов. Таким образом, вы сможете доставлять стройматериалы наверх без лишних усилий и без малейшего риска. А главное, значительно быстрее…

Рабочие снова приходят в растерянность. Ни один из них не подумал о такой возможности.

— Так что через две недели все будет сделано.

Рабочие щурятся, хмурят брови, деловито разглядывают пресловутую опору, и Эйфель чувствует, как доверие к нему возвращается. Один только Гренишо не собирается так легко сдаваться:

— Оно так, но мы… нам-то что с этого?

Эйфель снова похлопывает Бренишо по плечу:

— Мы — это вы и я! Потому что все мы вместе трудимся над этим проектом! И проблем у нас будет много — этих и других, завтра и послезавтра. Сегодня у меня нет денег, чтобы увеличить вам зарплату. Но завтра они будут!