Эйфория (СИ)

Ретроспективный взгляд, однако, мощная штука; и знай Норман о том, что ждёт его в штаб-квартире, не стал бы, вероятно, так поспешно позволять себе предаваться оптимизму. Объект, о котором идёт речь, был в его офисе, аккуратно расположенный в центре рабочего стола среди различных файлов и папок, пребывая в блаженном неведении о царившем вокруг него беспорядке и будучи рад служить своей скромной цели. Это был конверт.

Джейден заметил его, ища на столе ручку. Он говорил что-то Мелиссе, когда подобрал его, в первую очередь думая о том, что он был не более чем бесполезным клочком. Открывая его, он обнаружил тонкий и лёгкий лист бумаги, почти как калька: маслянистого цвета и немного смятый; слова на нём были напечатаны на пишущей машинке и аккуратно располагались на странице.

Когда начал читать, агент вскоре осознал, что это не был всего лишь клочок бумаги. В результате он позабыл, что собирался сказать своей напарнице, начал дрожать и машинально потянулся в карман, а небеса ни с того ни с сего разверзлись и пролившийся дождь смыл всю его радость.

Здравствуй, Норман!

Меня зовут Рейни. Ты не знаешь меня, но я знаю многое о тебе.

Так как ты читаешь это, то вероятно испытываешь различные эмоции, включая недоверие, злость и страх. Я должен особо обратить внимание на то, что ты обязан скрыть их все: если в комнате с тобой присутствует кто-то ещё, никак не выдай ему то, о чём вот-вот узнаешь. Самое главное, необходимо, чтобы никто не видел содержимого этого письма, кроме тебя.

Всё, что ты знаешь об УРС и триптокаине, — ложь. Ты думаешь, что они были созданы, чтобы помогать таким, как ты сам, агентам, но истина гораздо мрачнее. ФБР не всегда работает на благо американского народа.

Я знаю, что ты не понаслышке знаком с опасностями УРС, считая их всего лишь побочными эффектами блестящего инструмента. Но его создатели всегда были в курсе вызываемой им зависимости и его угрозах: оно было спроектированно именно таким умышленно. Более того, триптокаин не был разработан позднее, как ответ на непредвиденные последствия дополненной реальности, но в то же время, как конкретное вещество, способное снижать негативные эффекты УРС. Наркотик, также, был создан таким, чтобы вызывать максимальную зависимость, а не из искреннего желания помочь тебе. Видишь всю гениальность задуманного? Одним выстрелом ФБР могло сделать агентов не только значительно более эффективными и быстрее работающими, но также абсолютно не способными функционировать без триптокаина: редкого наркотика, производимого исключительно для Бюро. Таким образом УРС и триптокаин не более, чем комплексный поводок, по сути навечно привязывающий тебя к пожизненной службе в качестве специального агента. В результате твоё тело, разум и все твои человеческие права оказываются под угрозой.

Есть несколько агентов, являющихся частями проекта УРС, но я выбрал тебя одного для раскрытия этой информации. Исходя из того, что знаю о тебе, Норман Джейден, ты именно тот, кто вероятнее всего поверит мне, тот, кто уже и сам имеет сомнения, тот, кто примет это знание и даст отпор злу, грозящему разрушением всему, за что мы боремся. В ФБР зла куда больше, чем ты когда-либо мог представить.

Хочу верить, что было мудрым написать тебе. Надеюсь, ты придёшь к осознанию того, что всё, о чём я говорю, — правда. Вскоре я вновь выйду на контакт и пришлю доказательства. Бюро лучше любого преступника в сокрытии своих секретов, но если ты упорно ищешь, то можешь найти свою собственную истину.

Наконец, я уверен, что нет необходимости говорить тебе о том, что ты должен быть предельно осторожен. Лица, ответственные за УРС, влиятельны и без колебаний уничтожат любого, кто может поставить под угрозу их планы.

Немедля сожги это письмо.

========== Глава 6. Желание ==========

Пятница, 17:36

Озадаченный. Вот каким чувствовал себя Норман в пятницу. Более, чем полным недоверия, злым или напуганным, он чувствовал себя озадаченным. Это была такого рода ошеломляющая дезориентация, которая заставляла остановиться Землю, а хмурые облака — бежать по небу в два раза быстрее.

Действия, обычно казавшиеся естественными и автоматическими, теперь были болезненно чужими. Когда этим утром Норман Джейден брился, то должен был напоминать себе каждый поворот запястья, верную силу надавливания, требующуюся для лёгкого скольжения по уставшей плоти, чтобы не пустить из неё драгоценной жидкости. Он коснулся пальцем шрама на щеке, как делал каждое утро, и застыл, погруженный в мысли о приводящем в недоумение урагане, которым была его судьба. Ураган — чудо двойственности: мимолётная, удивительная система непрерывных взлётов и падений, во все временна синхронно тонущая и держащаяся на плаву.

И ураганом было то, что он ощущал в своей голове. Когда он ехал на работу, ещё не подозревая, что опоздал, то едва замечал другие машины на дороге, а его мысли были размытым пятном. Его вчерашняя низкая производительность была ничем, по сравнению с бутафорным профайлером ФБР, в которого он незаметно превратился за ночь. Ему было тошно от этого.