Эйфория (СИ)

А затем застыл. Он поднял глаза, а в нескольких футах от него – на неё сквозь лиственный узор падал под углом свет, волосы рассыпались по плечам, две пуговицы на рубашке были не застёгнуты – стояла агент Донахью.

Она пристально смотрела на него.

Он моргнул. Она исчезла. Он огляделся, немного растеряно, но лес был всё тем же. Он что-то нашёптывал своим успокаивающим шелестом.

Соберись, Норман.

На этот раз он попытал счастья с поверхностью стола. На ней было свалено несколько стопок файлов, и взмахом кисти он просканировал их. Он знал, что искал, — адреса. Обычно они хранились в одном месте, но с адресами проживания сотрудников ФБР, особенно тех, что были вверху пищевой цепочки, было немного сложнее. Но добыть их возможно. Просто понадобится немного изворотливости.

Тянущим движением руки, отличным от движения перемешивания колоды карт, Норман разворачивал файлы вверх и вниз. Он наклонялся ближе, вглядывался в каждый по очереди, просматривая их со скоростью, которая могла бы показаться стороннему наблюдателю головокружительной.

Джейден мог ощущать классическое покалывание, поднимающееся по его позвоночнику. Он мог чувствовать, что его глаза слезились. Он действовал также быстро, как всегда, но УРС влияло на него быстрее, чем когда-либо прежде. Он знал, что когда поднимет глаза, лес будет темнее, гуще, а ветра будут подхватывать опавшие листья.

А информация, которую он разыскивал, ускользала от него.

Он поднял глаза. Прямо перед ним стояла Мелисса.

Он кинулся вперёд, чтобы ухватиться за стол, стул качался под ним. Она была так близко, что он мог коснуться её, если бы протянул руку, её глаза были словно жжёный сахар, а волосы развевались у её лица, в то время как лес стал тусклым и неистовым.

Норман был так напуган, что не мог пошевелиться. Не мог моргнуть. Но когда он уже больше не мог держать глаза открытыми, то всё же моргнул, и она снова исчезла.

Он повернулся. Её не было за ним. Её не было нигде. Деревья гнулись от ветра, стеная неразборчивые угрозы.

Небо становилось серее. Так как он и предполагал.

У Нормана и прежде были галлюцинации в УРС, но никогда таких скверных. Никогда таких реальных, никогда таких живых и никогда таких сумбурных. Он попытался проглотить глубокий вдох. Он не мог сдаться сейчас. Кроме того Мелисса – реально живущая и дышащая Мелисса в самом что ни на есть всамделишном мире – вытащит его, если ситуация станет слишком паршивой.

Холодный пот впитывался в его воротник. Он снова сел, его ноги дрожали.

Далее он открыл ящики с другой своей стороны. Он знал — тем, что он искал, был адрес, какое-то место в котором он мог кого-то найти. Кого-то важного. Все волосы на шее встали дыбом. Он перескакивал с файла на файл, по алфавиту имён. Какую букву он искал?

Медленно, словно информация плыла к нему откуда-то издалека, она возникла: «У».

Уоррен. Заместитель директора ФБР.

Имя в ответ пристально смотрело на него с файла в его руке.

Неужто…

И всё же оно там было: такое же ясное, как темнеющий вокруг него день.

Я нашёл тебя, ублюдок.

Щелчком он открыл файл. Внутри было лишь частично заполненное досье, включающее должность, контактные данные… и адрес. Норман выдохнул. Затем он запомнил эти три аккуратные строчки.

Будь его разум в лучшем состоянии, возможно, он бы обратил внимание на то, как легко и быстро он нашёл этот конкретный адрес. Возможно, ему на ум пришло бы нужное слово: «ловушка».

Но оно не пришло, потому что он был в том состоянии, в котором был.

Вместо этого, на гребне надежды, он закрыл файл с твёрдостью окончательного решения, которое ни при каких условиях не может остаться незавершённым. Он аккуратно положил его обратно в ящик.

Норман поднял глаза.

Она была там, прямо перед его лицом, лишь в нескольких дюймах от него. Её глаза пылали гневом. Он мог чувствовать её холодные руки на своих плечах, и они лежали на них тяжёлые, как свинец. Ему захотелось крикнуть, но внезапно воздух исчез из его глотки, а мир обратился в кружащийся вихрь. Вокруг неё ветви хлестали воздух, швыряли листья; его втянуло, он падал в воронку и её глаза.

На долгое мгновение ему вообразилось, что это было всем тем, из чего состояла его жизнь: длинные, мрачные коридоры из ветвей, что сужаясь принуждали его идти по единственному, тёмному пути, тянущемуся в бесконечность как запутанный зеркальный лабиринт. Он почувствовал, что ноги заскользили под ним. Он был яро зажжён перспективой, он не желал ничего, кроме как уступить пресной определённости.

Норман согнулся на стуле. Мелисса попыталась удержать его руками.

— Норман, — произнесла она. — Норман, — она надеялась, что ей удалось скрыть страх в своём голосе.

Но он обмяк. Она высвободила правую руку, схватила с его лица очки и бросила их на пол. Она потрясла его, но он мёртвым грузом висел на её руках.

— Норман! — позвала она.

Она положила холодную руку ему на лоб. Он горел, как будто его мозг переутомился.