Эйфория (СИ)

Инстинктивно она прижала губы к его виску, как сделала это ранее, но теперь с большим отчаянием, с чувством, что больше ничего она и не могла сделать — словно поцелуй, который ты даришь умершему близкому.

С секунду он был недвижим, словно труп.

Затем он вдохнул так резко, что едва не вывалился из рук Мелиссы.

Его дыхание было поверхностным, глаза — налиты кровью. Его всего трясло. Одна красная лента сочилась из его носа.

Но слава Богу, его глаза были открыты. Его глаза были открыты.

— Адрес. Джорджтаун, — выдохнул он, дрожа в её руках. — Он у меня.

========== Глава 15. Сожаление ==========

Вторник, 20:47

Гравий на подъездной дорожке захрустел под колёсами автомобиля. Высоко вверху луна прорезалась словно саван сквозь просвет в тучах.

3307 Кью Стрит Норзвест.

Адрес был скрупулёзно продиктован Мелиссе, а затем скрупулёзно введён в GPS. Дом заместителя директора ФБР.

Тем временем в машине Норман пытался притвориться, что он уже отошёл от побочных эффектов УРС. Его глаза болели, но по крайней мере казалось, что его мигрень ослабла. Поездка на автомобиле прошла в тумане. Ему была нужна светлая голова для того, что последует дальше.

Выглядывая из окна, он изучал смутное очертание дома перед ними. Здание было впечатляющим, но не таким впечатляющим, как он ожидал. Не было ни грандиозного сада, ни ворот, ни очевидных проявлений власти или безопасности.

Просто высокое, узкое здание с тремя ступеньками, ведущими к большой, внушительной двойной двери с матовыми стёклами.

Норман сделал глубокий вдох и потёр глаза ещё один последний раз. Он собрался открыть боковую дверь, но был остановлен рукой на его плече.

— Погоди, Норман, — сказала Мелисса. Он развернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с ней. Его пронзил взгляд её глаз, полный странной неохоты, словно у человека, случайно увидевшего смятую после аварии машину на обочине шоссе. — Ты уверен насчёт этого?

Он почувствовал, как весь воздух стремительно покинул его лёгкие, когда он без колебаний провалился в её глаза. В свете луны он мог различить янтарные крапинки, сверкающие в них, излучающие нечто напоминающее разочарование, боль, беспокойство или что-то ещё, скрытое глубже в них.

Он боялся, что она задаст этот вопрос.

Потому что честный ответ: я не знаю.

Он стремглав окунулся во всё это, даже не задумываясь о том, куда ведёт его этот путь.

Где всё это закончится? Его настолько захватил ураган его собственных переживаний, что у него не было времени – или желания – обдумать ситуацию. Это всё? Он был готов рискнуть всем всего лишь ради маленького шанса вновь вернуть всё на свои места? Ради того, чтобы наконец обнаружить истину? Мог ли он совладать с каждой представившейся возможностью, каждой неизбежностью, что сожмутся до этой одной, неотвратимой судьбы?

Минувшая неделя была смерчем. С тех самых пор, как прибыла она, сидящая сейчас рядом с ним, заглядывающая глубоко в его глаза. Всё ускорялось, несясь к этому моменту.

Он уже настал. И Норман не был готов.

Он мог чувствовать очки и пузырёк в своей куртке, даже не касаясь их. Их присутствие было неизменной тучей в мрачных закоулках его сознания. Они свинцовым грузом оттягивали его карманы, вызывали тысячи мыслей в его голове, тысячи мгновений, выборов и ошибок, когда он должен был испытывать сожаление или гордость из-за чего либо, но не разжигая ни единой реальной эмоции.

Это всегда было его проблемой, его зависимостью, его изъяном. Но сейчас было нечто более важное, чем он сам. Пришло время шагнуть ему вперёд и вызваться, дать ответный бой его собственным бедам. Пришло время принять эту мантию ответственности, переданную ему Рейни и столь многими безмолвными другими.

За теми дверями было место, где лежало его будущее. Он мог слышать, как оно зовёт его в эти минуты.

— Я должен знать, Мелисса.

Слова рвались из него, тяжело падали из его рта.

— Я давно размышляю. Я не знаю точного числа – нам его никогда не называли, – но должна быть по меньшей мере сотня специальных агентов, вовлечённых в программу «УРС». Сотня людей. Сотня жизней, что они разрушили.

Их было куда больше. Но он не мог сказать ей о холодных ночах, полных горячих тел и ещё более горячительных напитков, или о глубокой трясине его жажды голубого порошка, или о его галлюцинациях всего лишь несколькими минутами ранее, рисующих тёмный лес в его голове и её несущие ураган глаза.

Вместо этого он улыбнулся ей, как будто извиняясь.

— Я должен наконец встретиться с этим лицом к лицу. Мне жаль, что я втягиваю тебя во всё это. Мне действительно жаль. Спасибо. За всё. Если сейчас тебе хочется уйти, я понимаю. Тебе нет нужды ещё сильнее погружаться в этот беспорядок. Но мне… мне нужно знать.

Дерьмо.

Он не намеревался говорить всё это. Он не был уверен, что сможет справиться самостоятельно. Если она уйдёт…

Он хотел держать её за руку и чувствовать её пальцы в своих. Он хотел коснуться её щеки. Он хотел запечатать в бутылку вид её глаз в это мгновение, когда луна осветила их и обратила золото в серебро и голубое в чёрное. Но Норман не сделал ничего из этого.