Эйфория

В конце 1942-го я провел спасательный отряд вверх по Сепику, как раз к этой деревне, а потом всех мужчин, женщин и детей каминдимимбут убили японцы, когда узнали, что несколько мужчин из Олимби помогли нам отыскать трех американских военных, прятавшихся неподалеку. Больше трех сотен людей были зверски перебиты только потому, что я знал, на какой песчаной косе они живут, какие хижины на столбах принадлежат им.

– А какие у вас были отношения с тамошними женщинами, Бэнксон? – неожиданно спросил Фен, когда мы миновали каминдимимбут.

– Это слишком личный вопрос для первой поездки на каноэ, не находите? – усмехнулся я.

– Просто любопытно, пошли ли вы по пути Малиновского[15]. Сейерс побывал в прошлом году у тробрианцев и рассказал, что по деревне сновало довольно много подозрительно светлокожих юнцов.

– И вы в это верите?

– А вы видели парня в деле? Мы с Нелл столкнулись с ним в Нью-Йорке, и единственное, что он мне сообщил: “Мне нужен стакан мартини в руке и девчонка в постели”. Серьезно, дружище, одному тяжко. Не хотел бы повторять этот опыт.

– В следующий раз прихвачу какого-нибудь напарника. Оно и для работы лучше, вдвое.

– Я бы так далеко не заходил.

Окурок, улетевший в реку, прочертил короткую оранжевую дугу. Я сбросил обороты, чтобы Фену удобнее было закурить следующую, потом опять прибавил скорость.

Порой ночами мне казалось, что лодку движет вперед не мотор, но сам мотор и лодку вместе с ним тянет река, что рябь на воде и кильватерный след – это лишь декорации, перемещающиеся вместе с нами.

– Иногда я жалею, что не стал моряком, – сказал я, просто наслаждаясь возможностью делиться случайными, мимолетными мыслями с тем, кто поймет, что я имею в виду.

– Правда? С чего?

– Думаю, на воде мне проще, чем на твердой земле. Чувствую себя в своей шкуре, как говорят французы.

– Все капитаны, кого я встречал, сплошь козлы.

– Неплохо было бы заниматься нормальным делом, а не распутывать грандиозный неосязаемый узел, а?

Он промолчал, но я и не ждал ответа. Мне льстило, что мы уже добрались до этой стадии, что разум может свободно блуждать, не ища оправданий. Мы скользили сквозь длинную полосу светлячков, тысячи их сверкали вокруг, и это было похоже на парение среди звезд.

Темные тени по берегам обретали знакомые очертания: высоченное дерево альстонии, которое я прозвал Биг-Беном, выступающая сланцевая скала, обрывистый глинистый берег, где стояло селение западных киона. Я, должно быть, сбросил скорость, потому что Фен поинтересовался:

– Мы почти на месте?

– Еще пара миль.

– Нелл, – окликнул он спокойным тоном, не столько спрашивая, сколько просто проверяя. Убедившись, что она спит, наклонился ко мне и произнес тихо: – У киона есть священный предмет, хранящийся не в деревне, нечто, что они кормят и защищают?

В Ангораме он уже задавал мне массу вопросов подобного рода.

– У них есть священные предметы, разумеется, – инструменты, маски, черепа поверженных врагов.

– Они хранятся в церемониальных хижинах?

– Да.

– Я имел в виду нечто более масштабное. Вне деревни. Нечто, о чем они вам, вероятно, не рассказывали, но вы догадываетесь, что оно есть.

Он искренне предполагал, что добрых два года они утаивали от меня важнейшие аспекты своего бытия. Я заверил, что мне продемонстрировали все тотемы племени.

– Мне говорили, что их cвятыня – наследие самого первого киона, – сказал Фен.

– Это вам мумбаньо рассказали? И что же это?

– Сделайте одолжение, расспросите их еще раз. Про флейту. Ту, что нужно хранить в тайном месте и время от времени кормить.

– Кормить? – не понял я.

– Сможете расспросить, а? В моем присутствии? Ваш информант, может, и не скажет правду, но я хотя бы понаблюдаю за его реакцией.

– А вы ее видели?

– Я узнал о ней всего за несколько дней до нашего отъезда.

– И увидели?

– Они практически вручили ее мне.

– Как подарок?

– Ну да, вроде того. Подарок. Но потом другой клан – в нашей деревне было два противоборствующих клана – отобрал ее, прежде чем я успел толком рассмотреть. Я хотел убедить Нелл задержаться подольше, но если она что-то вбила себе в голову, ее уже не свернуть с пути.

– А почему она хотела уехать?

– Кто знает. Племя не соответствовало выводам ее диссертации. А музыку заказывает она. Мы существуем на средства, выделенные ей на исследования. Так вы расспросите своего информанта? Насчет священной флейты?

– Да я их тысячу раз уже терзал насчет подобных штук, но ладно, спрошу.

– Спасибо, дружище. Просто посмотреть на его лицо, честно. Глянуть, где он проколется.

За поворотом показался мой пляж.

– У вас осталась та москитная сетка? – спросил Фен.

– Какая сетка?

– Та, что Хэддон подарил вам в Сиднее, помните? Я тогда позавидовал.

А я ничего такого не помнил.

Я выключил мотор и взял весло, чтобы не перебудить всю деревню.

Фен потряс жену за плечо:

– Нелл. Мы на месте. Мы приплыли к знаменитым киона.

– Тсс. Только не буди их, – прошептала она. – Дабы не получить стрелу в бок от Великих Воинов Сепика.

– Владык, – поправил Фен. – Владык Сепика.