Эйнит

— Послушай, Эйдан... — Мать тяжело вздохнула и принялась растирать ладонью лоб, словно на нее обрушилась жуткая головная боль. — Он считает, что слышит ночами мать. Будто бы та что-то шепчет ему, а он не понимает. Он уверен, что раз она осталась в доме, то это означает, что ей нужна помощь, чтобы успокоиться... И, Эна, милая, только не смотри на меня такими глазами. Я понимаю Эйдана. Я его очень хорошо понимаю. Я ведь тоже чувствую присутствие Джеймса. Только не создаю вокруг этого сказки, но Эйдану простительно. Его отец был потомственный сказатель, и сын душой сросся с ирландскими сказками. Говорят же, нельзя родиться в Ирландии и не верить в фей. Да в детстве все в них верят, в фей и сверхъестественное. Сейчас в Эйдане просто проснулся ребенок. Будь к нему снисходительна. И ко мне тоже.

Мать протянула через стол руки и накрыла пальцы дочери своей ледяной ладонью.

— Эна, у всего этого есть простое объяснение: невозможно отпустить любимых, смириться с потерей. Неужели тебе не слышатся порой шаги Джеймса?

— Мам, не пугай меня! — Эна сжала пальцы матери. — Ты говоришь как Эйдан. Он тоже спрашивал меня про странные звуки... Мне... Мне ничего не слышится, я ничего не вижу...

— Успокойся, Эна, — Мать перехватила руки дочери и сжала их в свой черед. — Я не сошла с ума, но была близка к этому. Поверь, на групповой терапии я слушала истории и думала, что попала в сумасшедший дом. Поверь, это нормально чувствовать присутствие мертвого в доме... — Лора на мгновение прикрыла глаза.

— Не так, не в доме, конечно, а внутри нас. Понимаешь, умирать не так страшно, как оставаться жить с потерей. А все потому, что именно нам необходимо меняться, и мы обманываем себя, говоря, что тревожимся о том, как ему или ей живется там, на небесах. Одна женщина рассказывала, как каждую ночь заходила в комнату дочери в надежде увидеть ее живой. И однажды действительно увидела сидящей на кровати в обнимку с любимым медвежонком, который, как мать знала, сейчас лежит у нее в спальне. Девочка улыбнулась и сказала, что ей там хорошо, что о ней не стоит волноваться.

— Ей это приснилось, да? — спросила Эна, когда поняла, что мать замолчала.

— Кто знает, кто знает... — Мать вновь отвернулась к открытой двери, ведущей в сад, и Эна даже поежилась, хотя нынешний вечер был намного теплее предыдущего. — Иногда воображение играет с нами странные шутки наяву.

— Ты что, видела Джеймса? — еле сумела произнести Эна, против воли вглядываясь в очертания куста боярышника.

— Нет, — Мать вновь глядела на нее и взгляд ее стал туманно-усталым, будто на часах была уже полночь. — Но после рассказа той женщины я стала каждую ночь ходить в его комнату, ты сама знаешь, в надежде... Но я не совсем тронулась, поверь мне. Я еще была способна понять, что это прямой путь к сумасшествию. Теперь понимаешь, почему я уехала?

Эна ничего не ответила, лишь заморгала под пронзительным взглядом матери, который сейчас так походил на взгляд Эйдана.

— Я боюсь сойти с ума. Я должна выздороветь ради тебя и твоего отца. Он понял это, так пойми и ты... Знаешь, как я завидую Эйдану! А все потому, что его семья поддерживает его, идя на жуткие лишения, вызванные его пьянством. Да одно это озеро чего стоит! А от тебя просят так мало, просто пожить со мной здесь, не напоминая всякую минуту, как тебе хочется домой.

— Но неужели тебе не хочется? Неужели ты не скучаешь по папе?

— Скучаю. Конечно же, скучаю, глупая! Но именно для него я и уехала. Для него и тебя. Ради тебя, понимаешь?

— Но если бы мы поехали в Бостон, отец мог бы прилетать чаще...

— Нет! — жестко оборвала ее мать. — Бостон я даже не рассматривала, потому что могла сорваться, сесть за руль и поехать напрямик через всю страну обратно в Калифорнию, чтобы искать Джеймса в его комнате. Помоги мне. Поверь в меня. Помнишь, что сказал Питер Пен про фей?

Эна покачала головой, не понимая, к чему на этот раз мать подвела свой монолог.

— Феи живут только, если в них верят. Так и человек может все, если в него поверят. Но ты не веришь в меня, а веры твоего отца мне не достаточно...

Эна на мгновение прикрыла глаза и вытащила руки из материнской хватки.

— Я верю в тебя.

— Тогда обещаешь не начинать больше разговоров про Бостон?

Эна промолчала.

— Ты можешь туда поехать в университет. Но для этого тебе надо учиться, а не злиться на весь мир. Ты ведь взрослая, а взрослость — это умение ставить приоритеты семьи выше своих личных желаний. Поучись этому у Дилана. И вообще поучись. Уже пятница прошла, чего ты успела?

— Я много успела!

Эна понимала, что разговор зашел в еще один тупик — обсуждение ее учебы, а ей совершенно не улыбалась перспектива биться головой о стену, объясняя матери, что она все прекрасно успевает.

— Пятница еще не закончилась, — говорила она вновь против своей воли. — Она даже завтра утром не закончится. Калифорнийская пятница.

— Эна, пожалуйста, прекрати кричать!

Разве она кричит? Нет, она говорит почти шепотом, но для пущего правдоподобия лучше занять рот куском мяса.