Её чудовище

Барон уже сидел за столом, был совершенно сухим, и дымом от него больше не пахло. Камзол висел на спинке стула, жилет расстегнут, а рукава рубашки подвернуты. Выглядел он непривычно и оттого тревожно.

– Что-то произошло?

– Что-то всегда происходит, – пожал плечами он.

– Но мучает-то не всегда, – проворчала я.

Барон повел плечом – исчерпывающий ответ на мое замечание.

Ставила чайник я в задумчивой тишине, под странным взглядом Высшего.

Терпеть это получилось недолго.

– Случилось что-то плохое, да? – спросила у него, медленно опустившись на стул, для надежности опираясь на край стола: сил во мне было чуть, и ноги предостерегающе дрожали, обещая подогнуться в любой момент. Засевший в груди кашель давал о себе знать изматывающим зудом где-то внутри, за ребрами, но мне пока удавалось его подавлять.

Несколько секунд Барон просто недоверчиво смотрел.

– Тебе действительно интересно?

Я пожала плечами.

– Если хотите, я выслушаю. Людям после такого вроде бы становится легче, может, и вам…

– Тебе стало? – спросил он пытливо, небрежно обрубив мою мысль.

– Что?

– Тебе стало легче, когда ты рассказала мне о своем горе?

– А у вас горе? – опешила я.

Ответа на его вопрос у меня не было. Я слишком плохо понимала свои чувства. Боялась в них разбираться и просто сваливала все в кучу, выживая как-то среди тесных сплетений страхов, робкой радости, ночных кошмаров и гордости и еще многих и многих других своих ощущений, не каждому из которых могла бы даже дать имя.

Барон коротко усмехнулся.

– Не уверен, – сказал он и замолчал.

Я не тревожила его своим любопытством. Пока Высший, хмурясь, рассматривал столешницу, сосредоточенно вглядываясь в одинокую крошку хлеба, будто она таила ответы на все его вопросы, я рассматривала Высшего, все больше поражаясь тому, насколько же он странный.

Предупреждающий тонкий свист чайника спугнул мое любопытное созерцание.

– На Потухшем острове идут дожди, – говорил Высший, пока я заваривала чай и рылась в шкафчике, разыскивая печенье. – Вероятно, причиной этому послужила моя работа с барьером. Не так давно я заметил в нем трещину…

Я резко обернулась, расплескав кипяток по полу, но даже не обратив на это внимания.

– Защита порой истончается, это не опасно, если вовремя заметить и исправить, – поспешно заверил он. – Раз в пару сотен лет, быть может, реже.

– Вы исправили? – спросила я с замиранием сердца.

Если вдруг окажется, что барьер, возведенный Высшими и защищающий наш искалеченный обломок земли от полного выгорания в бесконечности, скоро треснет… Что ж, проблема с проклятием уже не будет казаться настолько страшной. В скором времени мы все все равно умрем.

– Исправил, хотя сил ушло много. Этот участок возводил не я. – Барон нахмурился. – Возможно, будь Рассах сейчас жива, проблем бы не возникло.

– А она мертва?

– Спит. Очень крепко спит, можно сказать – мертва. – Он хмыкнул. – Временно.

Я попыталась представить себе это, но воображение упорно рисовало застывшее лицо господина Тартена – для меня результат «временной» смерти выглядел примерно так.

Картина не вдохновляла.

– Но вы все исправили и нам уже ничего не грозит? – дотошно уточнила я.

– Да.

– Спасибо.

– О, – он небрежно махнул рукой, – не стоит. Ты меня уже отблагодарила.

– Когда это? – Я совершенно точно не помнила за собой ничего такого. В смысле, благодарить его мне доводилось, но точно не за обыденное в его понимании спасение мира.

– Когда впервые поделилась со мной своей жизнью после изматывающего укрепления барьера.

– А…

Стала ли я чувствовать себя лучше, узнав, что у нашей первой встречи и первого же жуткого питания такая уважительная причина? Совсем нет.

Угроза разрушения нашего неказистого мира уже давно устранена, а от необходимости терпеть общество Высшего меня до сих пор так и не освободили. А самое ужасное – меня это уже не сильно-то и беспокоило.

Все же правду говорят: человек способен привыкнуть ко всему. Даже к чудовищу из легенд.

– Но я не уверен, что погодные аномалии – нормальное явление для Потухшего острова, – продолжил Барон, не обратив внимания на мое замешательство. – Дожди не прекращаются уже неделю. Лавовые жилы потухли, если земля станет пригодной для растений…

– Почему это плохо?

Высший пожал плечами:

– Это неплохо. Вероятно. – Он поморщился. – Но мне приятно было думать, что в этом изменчивом мире есть хоть какое-то постоянство. Теперь его нет.

– Но если Потухший остров будет пригоден для жизни, значит, появится новая земля, расширение территорий…

– Ни велари, ни тем более люди не осмелятся там поселиться, – оборвал мои радостные размышления Барон. – Даже если не брать во внимание, что путь к острову лежит через владения морских ведьм, близость барьера пагубно влияет на живые организмы. Остров просто некому заселять.

– Почему это?

Я двигалась непозволительно медленно, и это раздражало меня саму. На то, чтобы накрыть стол для простого чаепития, мне понадобилось в два раза больше времени, чем обычно.