Её чудовище

– Доживешь, – со странной улыбкой пообещал он. – Долги?

– Кредит, – односложно ответила я.

Барона мои трудности не впечатлили.

– Я выплачу, – щедро предложил он. – Тебе же нравится этот магазин.

– Я не возьму ваши деньги, – мрачно сказала я.

– Зато банковский работник возьмет с удовольствием, – заметил он и, не дав мне возмутиться, пригрозил: – Или ты примешь мою помощь, или твой долг выплатит город. Скажем, за неоценимый вклад в расследование и спасение множества жизней. Уж градоправитель точно не посмеет со мной спорить.

– Барон, – начала я, но под взглядом Высшего сдулась и решила отложить эту проблему до лучших времен, когда у меня будут силы на долгие споры. Вместо этого спросила: – Барон… а имя у вас есть?

– Есть, – медленно кивнул он, удивленный такой резкой сменой темы разговора. – Полуночный Барон.

– Нет, обычное, нормальное имя… – Я с сомнением посмотрела на него. – Было же у вас оно раньше? Как вас звали?

Барон неопределенно повел плечами.

– Молох.

– Молох… – задумчиво повторила я, пробуя имя на вкус.

– Так звали меня драконы. – Он странно улыбнулся. – Молох, что значит Сокрушитель. Во времена войны Древних Богов я был весьма неплох.

– Сокрушитель – звучит слишком уж воинственно, – проворчала я.

– Полагаешь, Полуночный Барон лучше? Это имя мне дали люди.

– Потому что вы приходили в полночь и могли уничтожить целую деревню…

– У меня бывало дурное настроение, – попытался оправдаться он. – Случалось подобное нечасто.

– Достаточно часто, чтобы о вас пошли слухи, постепенно превратившиеся в страшные легенды.

Никакого раскаяния он не испытывал. По вечно бледному лицу Барона расплылась самодовольная улыбка.

– Я все еще хорош, – сказал он.

– Мне звать вас Молох?

– Нет, – помрачнел Высший. Имя это явно бередило старые раны. Возможно, потому он с такой охотой и ухватился за людские трусливые сплетни, легко согласившись стать Бароном – лишь бы не быть больше Сокрушителем.

– Бароном вас звать тоже странно. У всех должно быть имя… Вы вот даже мое запомнили.

Он поморщился:

– О чем вскоре, полагаю, буду жалеть.

– Как мне вас звать? – повторила я, проигнорировав его колкость.

– Решай сама, – проворчал Барон. – Первое имя мне дали драконы, второе люди. Пусть это будет твоим. Обещаю носить его до скончания времен.

– Вы не шутите?

– Ничуть. – Он улыбнулся. – Что же, Шелла, дай мне имя…

Драконы (бонус)

Я спешила по улице мимо домов и людей, привычно не замечая испуганных долгих взглядов, цепляющихся за спину. Мой путь лежал в сторону отделения связи… Мой путь лежал туда каждую среду и каждую пятницу каждую неделю каждого месяца, что я жила в небольшом подгорном городе близ жилища Барона.

Угрозу свою он выполнил, долг мой выплатил и даже приставил кого-то из особенно провинившихся Охотников приглядывать за магазином. Я же, как исключительно неблагодарная во многих аспектах жизни личность, в ответ на такую невероятную заботу наотрез отказалась быть признательной и послушной и принять приглашение погостить в доме Высшего.

Я не хотела вновь встречаться с марионетками Барона и втайне ото всех, даже от самой себя, мечтала отправиться вместе с Улисой искать свое новое место в этом недружелюбном мире. Но желания мои существовали в виде неясных порывов и не смогли обрести четкой формы. Не успели.

Получив отказ в ответ на свое приглашение, Барон не растерялся и заселил меня в грустный город, где окна каждого из домов (или почти каждого: некоторые горожане самостоятельно заколотили те из них, что располагались с закатной стороны) выходили на горы. В горах этих по вечерам отчетливо виднелись окна, подсвеченные сиянием осветительных кристаллов.

После моего прихода у горожан появилась еще одна причина грустить: Высший больше не был для них неясной угрозой с гор, теперь он находился ближе, чем каждый из местных жителей желал бы. С похвальной пунктуальностью он навещал один небольшой домик на тихой и спокойной улице, вселяя ужас во всех моих соседей. И соседей их соседей… никого не оставила равнодушной привычка Высшего ходить в гости.

Последнюю неделю, правда, жили они спокойно: Барон все свободное время проводил на Потухшем острове и навещать меня забывал.

Остров отказывался верить в свою мертвость и расцветал сочной зеленью с поражающей скоростью. Земля, напитанная дождями и магией Высшего, охотно оживала.

Как утверждал Барон, в скором времени безжизненная пустыня должна была превратиться в непроходимый лес. На все мои просьбы посмотреть на это чудо он отвечал категорическим отказом. Словно позабыв о своем обещании, Барон отговаривался возможной опасностью и игнорировал мое недовольство.

Из окна второго этажа большого дома, внизу которого находился магазин тканей, раздался визгливый надрывный лай разочаровавшейся в жизни мелкой собаки.

Я ускорила шаг.

Сегодня, по всем законам, письма для меня должны были уже появиться. Прошло шестнадцать дней, дольше письма просто не ходили…

Отделение связи находилось в одноэтажном каменном здании, убогий вид которого подчеркивала вычурная кованая вывеска, украшенная позолоченным знаком связи – крылатым письмом.