Её легионер

— Мой адвокат не рекомендовал мне разговаривать с полицией без его присутствия.

— Вы вправе отказаться от беседы, но к делу об убийстве Гуго Шнайдера Интерпол имеет свой интерес, и в следующий раз вам все равно придется отвечать на мои вопросы, но уже с записью в протокол, пусть даже и в присутствии адвоката.

— В последний раз полицейские беседовали со мной двадцать восемь часов. У вас пленки хватит?

— Хватит, хватит, не беспокойтесь! Я рад, что вы не утратили чувство юмора. На некоторые из моих вопросов вы уже отвечали комиссару Шанталю, но я вынужден их повторить. Итак, начнем: с кем вы встречались в бистро «Ла Монетта»?

— С друзьями. Их имена вам известны.

— О чем вы говорили?

— В последнее время ходят слухи об упорядочении деятельности наемных солдат. Мы решали вопрос: не создать ли нам организацию типа профсоюза?

— И что решили?

— Решили подумать. Но в следующем совещании я участвовать уже не буду — меня арестовали и мало ли что я наговорил на допросах. Мне какое-то время не будут доверять — это вполне нормально.

— Зачем вы приезжали днем в офис Шнайдера?

— Портье в отеле передал мне записку от Шнайдера, я заехал к нему в офис, Шнайдер предложил встретиться для более подробного конфиденциального разговора в загородном доме. Все остальное вы прочитали в протоколе допроса, ничего нового я добавить не могу.

— И как велика была партия оружия, отправленная в Гватемалу?

— Шнайдер говорил, что на два миллиона долларов. Достаточно большая, чтобы за несоблюдение договора убить торговца.

— Как вы думаете, убийство Шнайдера связано с этой сделкой?

— Понятия не имею, но — вполне вероятно. Впрочем, оружие исчезло примерно две недели назад и Шнайдер ещё не получил предупреждение от покупателя о возможных последствиях обмана. В подобных случаях никогда не убивают сразу, сначала предлагают исправить ошибку.

— Значит ли ваш ответ то, что вы отрицаете гватемальскую версию убийства?

— Нет, не отрицаю. Мне неизвестны все подробности этой сделки. Ищите, у вас возможностей достаточно много.

— А вы не желаете нам помочь?

— Чем я вам могу помочь, господин комиссар? Я рассказал все.

— Рассказали-то вы, пожалуй, далеко не все. Шнайдер называл какие-либо имена, адреса?

— Нет, конечно. Пока бы я не дал своего согласия на участие в деле, я, естественно, не получил бы никаких подробностей.

— Мне сообщили, что вы в камере читаете Библию. Вы что, так религиозны?

— Нет, к сожалению, в вере я крайне нетвёрд. Просто выдалось много свободного времени, и я решил заняться развитием своего интеллекта. Библия для этого — лучшее средство. Хотя, если ума нет, то его не прибавишь…

— Вернемся к нашим баранам. По вашему мнению, были ли в настоящее время у Шнайдера другие незавершенные сделки?

— Господин комиссар, я прибыл из Африки неделю назад. Откуда ж мне знать о сегодняшних европейских делах? А со Шнайдером у меня общих дел вообще не было.

— А контрабанда «крюгеррэндов» пару лет назад?

— Мне уже приписывали разные грехи. Сейчас вот пытаются доказать, что я — убийца. Я не занимался контрабандой золота, да и Шнайдера, между нами говоря, я не убивал.

— Допустим. Знаете ли вы других торговцев оружием?

— Господин комиссар! Я, несомненно, далеко не святой, заповеди Моисея я нарушал неоднократно, но я никогда не был доносчиком. Если вас такой ответ не устроит, я могу перечислить несколько имен из рекламных объявлений журнала «Солдат удачи».

— Вы когда-нибудь занимались контрабандой оружия?

— Да, в 1974-м году, в Никарагуа.

— Расскажите об этом.

— Ничего особенного. Как-то летней ночью я помогал разгружать грузовик, пригнанный из Гондураса. Об этой истории лучше всего расспросить парней Даниэля Ортеги.

— Кто поставляет оружие для УНИТА?

— Весь мир знает, что солдат генерала Савимби вооружает ЦРУ.

— Кроме вас, кому ещё Шнайдер предлагал заняться поисками пропавшего оружия?

— Думаю, что только мне. Слишком мало времени прошло с момента обнаружения пропажи, чтобы успеть сделать какой-либо отбор кандидатов в поисковую команду. Но это только мое личное мнение, которое я высказываю именно в данном разговоре. В протоколируемом допросе я ответил бы так: не знаю.

— Почему вы стали наемником?

— А почему вы стали полицейским?

— Вы участвовали в студенческих демонстрациях 68-го года?

— Да, как и многие другие из нашего университета. А где вы были в это время?

— Стоял с пластиковым щитом по другую сторону баррикады. Ваш путь в Иностранный Легион как-то связан с событиями 68-го года?

— Мой путь в Иностранный Легион связан со всеми событиями в моей жизни, комиссар…

— У вас есть ко мне какие-либо просьбы?

— Только одна: найдите настоящего убийцу!

…Судебному следователю пришлось выдать разрешение на ещё один не предусмотренный стандартной процедурой расследования допрос — из Парижа прибыли специальные представители министерства иностранных дел.

— Боксон, нас интересует только одно: в какой стране и кем вам и прочим компаньонам из бистро «Ла Монетта» предлагалось провести боевую операцию?

— Я не понимаю, о чем вы говорите…