Её звали Никто

— Вот именно, что ничего ты там не видел! Собирайся, кому говорю! — даже, когда Гордеев стащил меня за ногу с кровати, я не изменил своего решения. — Ах так? Ну хорошо, я вам это ещё припомню! Один всё посмотрю, а вам ничего не расскажу!

Хлопнув дверью, как истинная истеричка, Толик ушёл. Я не знал, как реагировать на сей форс и взглянул на Шувалова. Он был невозмутим.

— Серый, он же не пойдёт реально за девчонками подсматривать?

— Гордеев хоть и хулиган, но не до такой степени. Сейчас он минут пять будет слоняться по коридорам корпуса, желая всех здесь поубивать, потом на крыльцо сходит, покурит и успокоится. Вот увидишь, через десять минут Гордость заявится сюда в своём обычном настроении.

— Видимо, ты хорошо его знаешь, потому что мне он показался очень даже серьёзным.

— Запомни: Толик никогда не пойдёт на авантюру в одиночестве, потому что не будет свидетелей, которые смогли бы подтвердить подлинность его подвигов.

Слова Серёги меня успокоили, и я даже успел немного подремать, но сон был недолгим. Раздался девичий визг, который после смешался с непонятным шумом и грохотом. Мы подскочили и выбежали в коридор, где уже стояли с заполошенным видом все наши. Окинув присутствующих взглядом, я прикинул, что кричал кто-то в комнате Маши.

— Пошёл вон отсюда, придурок! — открылась дверь и в коридор сначала вылетел Гордеев, а вслед за ним, грозно размахивая полотенцем, выскочила Маша. Она, не обращая внимания на нас, накинулась на Толика.

— Эм, — потеряв дар речи, протянул Серёга, глядя на эту картину, — а что у вас здесь происходит?

Толик, услышав голос Шувалова, отпихнул от себя Машу и поднялся с пола. Зато Селяева совершенно не растерялась и, как подобает настоящей леди, с гордым и независимым видом, взяв за шкирку Толика, подошла к нам.

— Что происходит? А я скажу тебе, — я впервые видел Машу такой злой. — Этот ненормальный за нами подсматривать решил, да только тушка его безмозглая слишком тяжёлой оказалась, вот карниз на окне и не выдержал. Сергей, забери это недоразумение от меня, чтоб я его рядом с нашей комнатой больше не видела.

Толя перекочевал в руки к Серёге. Было ясно, что бедному Гордееву не жить, вопрос был только в том, как именно староста его прикончит.

— Мне очень стыдно за поведение нашего друга. Анатолий сейчас извинится. Мы отойдём на минутку и вернёмся.

Шувалов резко схватил Гордеева и меня под руки и почти пинками затолкал нас в комнату. Я от греха подальше отошёл к окну, хотя прекрасно понимал, что Серёге сейчас совсем не до меня.

— Ты совсем страх потерял?! Я тебя предупреждал, чтобы ты к Машке даже подходить не смел?!

— Да не собирался я к твоей Селяевой, я же не самоубийца! В той комнате не только Машка живёт, но ещё и Наташка с Дианой, может, я за ними смотрел!

— Хватит сочинять! — в Гордеева полетела подушка, которая удивительно точно стукнула его по голове. Бедолага от неожиданности осел на пол и тупым взглядом уставился на Серёгу. За это короткое время Шувалов успел остыть и начал рассуждать рационально. — Иди извиняйся, воспитательную беседу продолжим потом.

Гордеев, получив сигнал к бегству, поскакал к двери и скрылся в коридоре. Вернулся он достаточно быстро, даже заскучать по его физиономии не успели. Отчитавшись перед Сергеем и окончательно очистив свою совесть, он чистосердечно упал на кровать.

— Вот правильно всё Татьяна Ивановна на истории говорила: «Все проблемы и войны в мире из-за женщин», — Толик вальяжно закинул ногу на ногу и положил руки под голову. — Меня из-за них чуть не убили сейчас!

— Если мозгов нет, то особой роли не играет кто ты, женщина или мужчина, — усмехнулся Серёжа, но Толя, похоже сути шутки не уловил. А зря.

— Девчонки ни чем не лучше парней, — если уж Гордеев начал философствовать, то этот процесс ничем не остановишь, — только вот их всегда порядочней нас считают. Несправедливо. Они косы свои заплетут, белые фартуки и форму наденут, улыбнутся, и всё — глядишь, прям-таки ангел перед тобой стоит чистый и непорочный. А на самом-то деле под формой у них бельё кружевное чёрное, и мысли в их головках такие витают, что с непривычки в краску и дрожь бросает.

Я от монолога Гордеева аж похолодел.

— Тебе то откуда знать, что у них за мысли? Серый, мне кажется его в той комнате немного морально изнасиловали. Он поумнел, но сильно извратился. Чего ты, Толик, такого успел там увидеть?

— Э, нет, я уйду с этой тайной могилу, и даже не угрожайте, всё равно не скажу, — Толя мужественно пытался хранить молчание, но, похоже, переживания в нём настолько сильно разыгрались, что сдержать он их не смог и выпалил всё, как на духу. — Вот почему всегда так, а? Как я Диану по-дружески обнять захотел, так я маньяк сразу, а как она меня в школе посреди коридора раздевать начала, так она просто пошутила! И где справедливость?