Эйзенхауэр. Солдат и Президент

Из такого подхода следует, что у него было много неудач и во внутренней, и во внешней политике. Эйзенхауэр хотел добиться единства в рядах Республиканской партии, вовлекая ее старую гвардию в современный мир и в главное русло американской политики. Кроме того, он хотел вырастить в Республиканской партии хотя бы несколько молодых, динамичных, надежных и популярных лидеров. Ему не удалось достичь ни одной из этих целей, что видно по результатам конференции Республиканской партии 1964 года, на которой старая гвардия захватила контроль в партии, выдвинула своего кандидата и сформулировала политическую платформу, которая привела бы в восторг Уоррена Хардинга и даже Вильяма Маккинли *. Франклин Рузвельт проделал работу по ограничению влияния левого крыла Демократической партии значительно лучше, чем Эйзенхауэр по ограничению влияния правого крыла Республиканской партии.

[* Уоррен Хардинг (1865 — 1923) — Президент США в 1921 — 1923 гг. Вильям Маккинли (1843 — 1901) — Президент США в 1897 — 1901 гг.]

Эйзенхауэр хотел, чтобы сенатор Маккарти был устранен из общественной жизни страны, но это нужно было сделать так, чтобы в дальнейшем не ухудшить состояния гражданских свобод в США и имиджа страны в этом вопросе. Но поскольку Эйзенхауэр не пожелал прямо обвинить Маккарти или каким-либо другим образом противостоять этому сенатору от Висконсина, Маккарти, прежде чем ушел со сцены, смог причинить много вреда гражданским свободам, Республиканской партии, многочисленным отдельным лицам, армии США, исполнительным органам правительства. Единственный значительный вклад Эйзенхауэра, повлиявший на падение Маккарти, был негативным — он не разрешил предоставить сенатору документы и дела исполнительных органов власти и вызывать сотрудников правительственных учреждений для дачи показаний в его комиссии. Осторожный, колеблющийся подход Эйзенхауэра — или отсутствие такового — к Маккарти не улучшил репутацию Президента, а, наоборот, причинил ей много вреда.

Эйзенхауэр хотел в январе 1953 года, чтобы Америка играла роль морального лидера, демонстрируя свое духовное превосходство и опережающее развитие Советскому Союзу и даже всему миру. Но по такой значительной моральной проблеме современности, как борьба за искоренение расовой сегрегации из жизни Америки, он отмалчивался, не высказав личного одобрения решения суда по делу "Браун против Топека". Это нанесло колоссальный вред движению за гражданские права и имиджу Америки.

В борьбе за гражданские права и свободы Эйзенхауэр вообще не был лидером, проявившим хотя бы весьма умеренный интерес к этим вопросам. Он просто рассчитывал, что эти проблемы отойдут от него. Что касается гражданских свобод, то крайности Маккарти и его сторонников были настолько явными, что эта проблема решалась как бы сама по себе. В отношении же гражданских прав — области, в которой степень консерватизма американцев намного выше, чем в области гражданских свобод, — отказ Эйзенхауэра идти впереди носил почти преступный характер. Кто может предсказать, каких успехов можно было бы достигнуть в решении этой постоянной проблемы, если бы Президент Эйзенхауэр объединился с главным судьей Уорреном и энергично выступил за равенство и справедливость независимо от цвета кожи? Но он этого не сделал, он отодвинул эту проблему в сторону; и то, что он не передал ее, как эстафету, своим преемникам, только усугубило ее.

Во внешних делах самой большой неудачей Эйзенхауэра, по его собственному суждению, было то, что ему не удалось достичь мира. Когда он оставил свой пост, напряженность, опасность и затраты, связанные с холодной войной, возросли, как никогда. Конечно, его личной вины в этом не было. Он старался договориться с русскими, выдвинул несколько предложений — "Атом для мира", "Открытое небо" и другие. Но все их Хрущев отверг. Конечно, в какой-то степени способствовал неудачам его глубоко укоренившийся антикоммунизм. Эйзенхауэр отказывался даже в малейшей степени доверять русским. Он продолжал и расширял экономическое, политическое и дипломатическое давление, а также тайные операции против Кремля в течение всего срока пребывания на посту президента. Такая политика годилась для завоевания голосов избирателей и, может быть, даже помогла выиграть некоторые сражения ограниченного масштаба в холодной войне, но она была губительна для дела мира во всем мире.