Екаб Петерс

Петерс ничего не просил. Владимир Ильич не обрывал, терпеливо слушал, кое-что переспрашивал, говорил отрывисто, требовательно. Содержание разговоров до нас не дошло. Но, вероятно, в общих чертах восстановить это можно. Кроме всего прочего Ленин просил напомнить всем, что Деникин наступает, что сбор оружия у населения есть одна из составных частей работы питерцев в настоящий момент. Оружия на фронте не хватает, а его много просто припрятано. Кто прячет или помогает прятать оружие есть величайший преступник против рабочих и крестьян, ибо он виновник гибели тысяч и тысяч лучших красноармейцев, гибнущих нередко только из-за недостатка оружия на фронтах. Сколько раз газеты тех дней провозглашали с первых страниц: «Сегодня день винтовки. Граждане, сдавайте оружие!»

У дома Петрочека рядом с плакатом «Враг у ворот!» наклеиваются приказы. Жители, обыватели (среди них и лазутчики врага) приходят сюда, останавливаются, читают.

«Приказ начальника внутренней обороны города Петрограда от 13 июня 1919 г.

Во исполнение приказа Предреввоенсовета Республики предписываю немедленно арестовать жен и всех взрослых членов семей офицеров-белогвардейцев, предательски перешедших из рядов Красной Армии на сторону врагов Рабоче-Крестьянской власти.

Никакое отступление в применении данного приказа не может быть терпимо. Непринятие срочных мер в этом направлении будет рассматриваться мною как пособничество контрреволюции.

Все арестованные семьи предателей-белогвардейцев подлежат немедленной отправке в глубокий тыл.

Возлагая на Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией выполнение данного приказа, вменяю в обязанность всем военным и общегражданским органам непосредственно содействие Комиссии в осуществлении этой меры.

О выполнении приказа я должен быть извещен рапортом в течение 24 часов со дня опубликования данного приказа. Петерс».

Четко, строго и грозно. Остряки в окружении начальника внутренней обороны нашли слабости относительно «глубокого тыла». Где это ныне? Здесь Юденич, на севере англичане, с юга движется Деникин, из Сибири нажимает Колчак; большая часть России под врагом…

Петерс и Анцелович вполне могли предполагать, что контрреволюция действует и в армейских частях. Петерс в отчете сообщал: «Я энергично взялся за очистку воинских частей, которые находились в Петрограде».

Было арестовано около 200 человек командного состава (среди них немало «военспецов»), провели чистку состава красноармейцев. Спросили и с комиссаров — часть пришлось сместить, некоторых перевести в другое место. Круто и непреклонно! Но другого не дано!

Жесткой рукой Петерс наводил революционные порядки в воинских частях в самом городе (а их было здесь более 240), и, как он предполагал, выявился «большой непорядок». Поставить там все части под строгий контроль сразу же не удалось: наткнулись на тихое, но упорное противодействие даже среди командиров, вполне дисциплинированных и сознательно-исполнительных. На требование зарегистрироваться у Чрезвычайного комиссара Петрограда был молчаливый отказ. Привыкли жить вне контроля и проверок!

— Какие канальи! — взрывался в очередной раз Петерс. — Я за вас еще возьмусь!

Стало ясно, что только приказными бумагами и своим мандатом цели не добиться, надо искать другие пути «разговора» с такими товарищами, но это будет после главной операции.

Она еще не началась, а положение неожиданно осложнилось. В ночь на 13 июня поднял мятеж против Советской власти форт Красная Горка. Комендант форта, бывший поручик Неклюдов, спровоцировал мятеж гарнизона. Если бы одна Красная Горка! Одновременно выступили против Советов и форты Серая Лошадь и Обручево. Корпус Родзянко перешел в наступление на Петроград.

В этих условиях надо было действовать скоро. Пришлось (парадокс!) подрассекретить намерения. Тысячи рабочих собрались на площади у Дворца Труда, и им сообщили, куда и зачем они направляются. В ответ — выкрики восторга! Свидетельство очевидца: «Когда рабочие успокоились, мы объявили им, что следует искать только оружие и военное снаряжение…Те, кто не хочет или не может по состоянию здоровья участвовать в поисках оружия, пусть выйдут из рядов собравшихся. К ним не будет никаких претензий, но на несколько часов они должны будут задержаться во Дворце Труда для того, чтобы сохранить негласность, внезапность обыска. Никто из рабочих и работниц не отказался выполнить свой революционный долг. Со всех концов площади послышались возгласы: «Ведите!.. Ведите!.. Оружие — фронту!»

С 14 на 15 июня «пятерки» и «тройки» вышли по адресам. Все сразу. Петерс остался на месте, чтобы держать в руках все нити управления. В мыслях одно: как идут дела?

Поступили первые сведения — уже действуют не десять, а двенадцать тысяч! Петерс не вскочил от радости, знает, что количество ничего не значит. Тем не менее райкомовцы молодцы!