Екатерина Фурцева. Женщина во власти

Повторно ее судьбу обсуждали на заседании Секретариата ЦК КПСС 22 июля вопрос. Борис Пономарев поставил вопрос о целесообразности оставления Фурцевой на посту министра культуры СССР. В лучших традциях сталинской «дозировки» высказался Михаил Суслов:

— …т. Фурцева понесла два наказания: с одной стороны, ей [сделали] по партийной линии выговор, а с другой стороны, не избрали депутатом Верховного Совета СССР. Видимо, следует этот вопрос решить после сессии.

Почуя, куда дует ветер, еще более осторожно высказался Андрей Кириленко:

— Все же о т. Фурцевой надо посоветоваться с т. Брежневым Леонидом Ильичом…[993]

Генеральный секретарь ЦК КПСС вроде бы решил воздержаться от дальнейших «оргвыводов» в отношении Фурцевой по партийной линии и просто отправить ее на пенсию. По Москве, рассказывал Эдвард Радзинский, разнеслась фраза Фурцевой:

— Ну вот теперь, когда я начала понимать в искусстве, меня надо снимать[994].

^{Учетная карточка депутата Верховного Совета РСФСР Е. А. Фурцевой. 1955 г. [ГА РФ]}

* * *

Эдвард Радзинский заявил в своей передаче о том, что в последний год своей жизни Фурцева заразилась опасной болезнью: она начала говорить правду. На юбилее одного режиссера, народного артиста СССР после поздравительных фраз Екатерина Алексеевна умудрилась констатировать факт:

— Но фильм-то этот ужасный, скучный и бездарный[995].

^{Приказ министра культуры СССР Е. А. Фурцевой о проведении Всесоюзного конкурса на одноактные пьесы. 23 сентября 1974 г. [РГАЛИ]}

А одной из подруг Екатерина Алексеевна сказала:

— Что бы там ни было, что бы про меня ни говорили, я умру министром[996].

И она не ошиблась…

За несколько дней до кончины Фурцевой сотрудникам аппарата ЦК КПСС Михайловой и Щербакову передали на исполнение поручение второго секретаря ЦК, председателя Президиума Верховного Совета СССР Николая Викторовича Подгорного переделать доклад Фурцевой к юбилею Малого театра. Екатерина Алексеевна прекрасно поняла, что ее снятие с поста министра культуры СССР — дело решенное[997].

^{Приказ министра культуры СССР Е. А. Фурцевой об установлении повышенной оплаты труда Р. Р. Кареру, И. Д. Ойстраху и концертной ставки Н. Н. Зерцаловой. 20 сентября 1974 г. [РГАЛИ]}

Вдова руководителя Москвы Гришина Ирина Михайловна впоследствии рассказала, что за день до кончины Фурцевой они встретились с ней в Кремлевской больнице. Екатерина Алексеевна призналась:

— У меня что-то с сердцем плохо, болит…

Вероятно, данные события действительно имели место, но все же не в последний день жизни Фурцевой.

На приеме в Кремле 24 октября 1974 года Екатерину Алексеевну было не узнать. В тот день умер знаменитый скрипач Давид Ойстрах. Буфетчица Министерства культуры зашла в кабинет к Екатерине Алексеевне, увидела ее слезы и спросила, в чем дело.

— Ойстраха жалко, — ответила Фурцева. — Был чудный человек Давид Федорович.

На улице Куйбышева Екатерина Алексеевна подписала единственный в этот день и последний в ее жизни приказ — об установлении повышенной оплаты за мастерство и повышенной гастрольной надбавки дирижеру и композитору Оганесу Арутюновичу Чекиджяну[998].

А еще в этот день в Кремле проходили официальные переговоры с госсекретарем США, помощником президента по вопросам национальной безопасности Генри Киссинджером. Во время вечерней сессии, которая началась в 18 часов, а закончилась в половине десятого вечера, Леониду Ильичу пыталась дозвониться Екатерина Алексеевна Фурцева, о чем генсеку было «доложено»[999]. Судя по воспоминаниям Людмилы Зыкиной, это должно было произойти после 18 часов 30 минут вечера.

О чем именно доложили секретари Брежневу, история умалчивает. Но Екатерину Алексеевну мог расстроить самый факт, что переговорить не удалось. В случае с сердечниками много ли нужно, чтобы спровоцировать инфаркт…

По свидетельству Людмилы Зыкиной, «судьбе было так угодно», что их последняя встреча, накануне ее смерти, 24 октября 74-го года, состоялась в бане: «В половине седьмого разошлись», Зыкина пошла домой готовиться к концерту в Горьком, а Екатерина Алексеевна в тот вечер «должна была присутствовать на банкете в честь юбилея Малого театра». После банкета Фурцева позвонила Зыкиной и сказала ей тихим, усталым голосом:

— Люда, я вам что звоню: вы же за рулем поедете. Пожалуйста, осторожней.

Узнав о том, что Николай Фирюбин все еще был в Малом театре, Людмила Зыкина спросила, не следует ли ей приехать, и услышала в ответ:

— Нет, нет, я сейчас ложусь спать.

Вечером Екатерина Алексеевна заехала к дочери, у них был гость — грузинский композитор Отар Васильевич Тактакишвили. Привезла арбуз, посидела со всеми и поехала домой. Позвонила дочери.