Екатерина Фурцева. Женщина во власти

Вопрос о Фурцевой был рассмотрен на заседании Секретариата ЦК КПСС 18 марта 1974 года, любопытнейшую его стенограмму недавно выявил и опубликовал В. В. Огрызко. Воздав должное Арвиду Яновичу Пельше, Вячеслав Вячеславович все же признал его правоту. Однако представляется, что Екатерину Алексеевну скорее стоило бы упрекнуть в недальновидности, чем в коррупции. Оформи она дачу на дочь — и Екатерина Алексеевна, скорее всего, избежала бы ненужного визита на Старую площадь.

На заседание пришли семь секретарей ЦК: Пётр Демичев, Владимир Долгих, Иван Капитонов, Андрей Кириленко, Фёдор Кулаков, Борис Пономарёв и Дмитрий Устинов, а также председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Арвид Пельше. Председательствовал Андрей Кириленко.

Доклад сделал первый заместитель Пельше Иван Густов:

— Товарищи секретари! В представленных материалах Секретариату ЦК КПСС подробно освещён вопрос о незаконном строительстве дачи-особняка т. Фурцевой Е. А. и о допущенных при этом грубых нарушениях партийной и государственной дисциплины. […] В Лесопарковой, водоохранной и потому строго охраняемой законом зоне под Москвой у д. Жуковка вырос роскошный двухэтажный кирпичный особняк. Его размеры во много раз превосходят всё то, что разрешается строить членам дачно-строительных кооперативов (до 60 кв. м жилой площади). [По] документам он проходил как государственный объект, на что были брошены силы строительных управлений четырёх московских трестов, не имеющих, кстати сказать, ничего общего с жилищным строительством. По отчётным и далеко не полным данным, общие затраты (строительство, благоустройство, материалы, транспортные расходы, канализация, газификация, электроосвещение) составили 93,6 тысячи рублей. То, что пытались сделать тайно, стало явным. В КПК поступили заявления от ряда коммунистов — работников строительных организаций: тт. Аветисяна, Архипова и других. Да такие заявления и не могли не поступать. Хотя дачу для дочери т. Фурцевой строили под видом государственного объекта, но строили-то живые люди и они узнали, для кого она предназначена[989].

Густов не обошелся без морализаторства, граничащего с неприкрытым лицемерием:

— В орбиту незаконного строительства особняка оказались втянутыми многие специалисты, рядовые работники, коммунисты и комсомольцы. Для некоторых из них этот объект был одним из первых в их трудовой жизни. Они вырубали деревья и возводили особняк, наблюдая, с какими излишествами он строится. Руководители, призванные воспитывать у подчинённых честное, добросовестное отношение к выполнению общественного долга, неукоснительное соблюдение государственной дисциплины, в данном случае толкали людей на сделку с совестью, порой на участие в составлении, в обход существующих законоположений, фиктивных документов. […] Они не могли не заметить факты нескромности, хозяйственного обрастания и, я бы сказал, перерождения, вызывающие справедливое недовольство и возмущение.

Фурцева попыталась оправдаться. Сообщила, что многое из информации Густова ей раньше было неизвестно. По её словам, ничего самовольно она не делала, а на строительство дачи получила разрешение от Дмитрия Полянского. Но Екатерина Алексеевна не учла, что Дмитрий Степанович, оставаясь членом Политбюро ЦК КПСС, уже год как слетел с поста первого зампреда Совмина и был назначен на должность министра сельского хозяйства — второй наряду с министром культуры пост, на который «ссылали» проштрафившихся руководителей.

Фурцеву тут же одёрнул секретарь ЦК Федор Давыдович Кулаков, справедливо заметивший, что Полянский — это не Совет Министров.

Поправившись, Екатерина Алексеевна продолжила объяснения. Уточнила, что ничего роскошного она не строила и в помине:

— Участок, который был предоставлен мне, […] заброшен, находится рядом с дачей сына т. Микояна. Получила разрешение оплачивать за строительные работы через Госбанк и деньги вносила туда. Очень преувеличены данные о размерах дачи. На втором этаже всего три комнаты небольшие, на первом этаже — одна комната, даже не разделённая перегородкой, внизу котельная и подвал для хранения овощей.

Затем Фурцева попробовала было отвести обвинения в привлечении государственных средств на решение личного вопроса:

— Была составлена смета. Вначале она составляла 51 тысячу рублей. Я уплатила все эти средства, и никаких претензий ко мне не было. Что касается забора вокруг дачи, то за его устройство платила наличными.

Екатерина Алексеевна даже заявила, что дача строилась для дочери и Светлана якобы сама производила все расчёты.

Фурцева решительно отрицала административный нажим на строителей, а потому в атаку счел необходимым лично перейти Пельше.

— …меня удивляет, откуда такие деньги у людей берутся, — фарисейски изумился Арвид Янович, — я бы даже 50 тысяч не нашёл.

И тут же нанес второй укол:

— А потом, почему такие деньги расходуются для строительства дачи для дочери?