Екатерина II

Архитектор Растрелли в беседе с одним шведом «жаловался на русских, желающих иметь всякое здание готовым как можно скорее… Если архитектор отвечает, что на это потребуется, скажем, шесть месяцев и двести работников ежедневно, то следует приказ собрать тысячу двести человек, с тем чтобы здание было выстроено за месяц[9]». Конечно, при такой спешке косяков и огрехов во внешне нарядной постройке насчитывалось немало.

Екатерине приходилось жить в крайне стесненных условиях. Как-то в Москве осенью великокняжескую чету поместили в новом флигеле. Строили из свежего дерева, которое спустя короткое время рассохлось и пошло трещинами. Во время дождей вода текла с обшивок и все комнаты были необычайно сырыми.

У каждой титулованной особы было множество слуг, и их надо было где-то размещать. А дворцы не всегда были для этого приспособлены! Просторным и удобным в Петербурге был лишь Летний дворец на Фонтанке, архитектора Растрелли. Цокольный этаж дворца был из серого камня, а жилой – деревянным. Растрелли писал: «Здание имело более ста шестидесяти апартаментов, включая церковь, зал и галереи. Все было украшено зеркалами и богатой скульптурой, равно, как и новый сад, украшенный прекрасными фонтанами…»

Но в холодное время года двору приходилось переезжать в Зимний дворец, располагавшийся на Невском проспекте. А этот дворец был куда более тесным. Как-то в комнате, которая должна была служить Екатерине уборной, то есть комнатой для одевания и причесывания, поместили камер-юнгфер и камер-фрау с их служанками – всего семнадцать человек. Единственный выход из этой перенаселенной комнаты вел через спальню Екатерины, и ее то и дело беспокоили. Все, что она могла сделать, это оградить свою постель большой ширмой.

Однажды после пожара во дворце Екатерине пришлось перебраться в дом Чоглоковых на Большой Слободской улице. В своих «Записках» она рассказывала: «Ветер гулял там по всем направлениям, двери и окна там наполовину сгнили, пол был со щелями в три-четыре пальца шириной; кроме того, насекомые там так и кишели»

А однажды Екатерина чуть было не погибла из-за плохого жилья.

Елизавета Петровна любила бывать в загородном имении Алексея Разумовского Гостилицы. Она устраивала обеды и ужины на открытом воздухе и любовалась природой. В конце мая 1748 года императрица тоже посетила Гостилицы вместе со всем двором. Петра и Екатерину с приближенными поселили в небольшом деревянном домике. Домик тот был двухэтажный: великий князь с супругой помещались на втором этаже, а фрейлины и горничные на первом.

Около шести часов утра сержант гвардии Левашов услышал треск, показавшийся ему подозрительным. Обойдя дом, он увидел, что из-под дома вываливаются большие каменные плиты. Немедля он побежал разбудить воспитателя великого князя Николая Наумовича Чоглокова и сказал ему, что фундамент дома опускается и надо поскорее вывести всех из дома.

Чоглоков с Левашовым принялись всех будить. Петр Федорович быстро надел халат и выскочил из дома, и думать забыв о своей молодой супруге. Екатерина же, не нарушив приличий, не могла выйти из дома неодетая, и сборы заняли время. К тому же она вспомнила, что в соседней комнате спит ее нелюбимая камер-фрау Мария Крузе. Как бы ни была ей неприятна эта женщина, Екатерина не могла оставить ее в опасности и побежала ее будить. Когда дамы были готовы выбраться из дома, лестница уже обрушилась. Спас их Левашов: подняв Екатерину на руки он передал ее людям, взобравшимся на развалины и так, на руках, ее вынесли из разваливающегося дома.

Далеко не все выбрались из дома невредимыми, некоторые были ранены обваливающимися кирпичами и бревнами, падавшей мебелью, а троих лакеев и еще шестнадцать человек прислуги, спавших в самых нижних помещениях, завалило насмерть.

Оказалось, что домик тот был построен осенью, когда уже наступили заморозки, и фундамент дома был не вполне надежен. Зная об этом, архитектор велел поставить в первом этаже двенадцать временных столбов, чтобы поддерживать потолок до тех пор, пока дом не даст усадку. Он вынужден был уехать и запретил до своего возвращения прикасаться к этим опорам. Однако, когда управляющий узнал, что великий князь и княгиня должны жить в этом домике, то, несмотря на распоряжение архитектора, приказал выломать эти временные опоры, так как они портили вид. Это нарушило распределение тяжести, и весной, когда почва оттаяла, фундамент дома осел, и все здание сползло по склону холма.

Екатерина отделалась несколькими синяками и большим страхом, ей даже пришлось пустить кровь. Однако рассказывать обо всем произошедшем в присутствии Елизаветы Петровны было нельзя, дабы не волновать государыню, которая предпочитала находить во всем произошедшем очень мало опасного. Ей никто не перечил, за исключением искренне напуганной Екатерины и самого Алексея Разумовского, который был расстроен до слез.

Как проходили ночи молодой супружеской четы?