Екатерина II

А в мире тем временем было неспокойно. Во Франции восставший народ сверг короля и предал его казни. Узнав о смерти Людовика XVI, Екатерина была так потрясена, что слегла в постель, а поправившись, разорвала все договоры, ранее с Францией заключенные. Дело было не только в политической солидарности, не только в простой человеческой жалости к казненным, Екатерина, увлекавшаяся трудами философов-республиканцев, воочию увидела, сколь чудовищную форму могут принимать их идеи. Она словно очнулась ото сна и с этого момента перестала либеральничать. Приказала выслать из России всех французов, заподозренных в симпатии к революции, а всем русским, пребывающим во Франции, вернуться на Родину. «Я ошиблась, – признавалась Екатерина, – … закроем наши высокоумные книги и примемся за букварь». В 1794 году она с горечью и гневом писала Гримму: «Я вчера вспомнила, что вы мне говорили не раз: этот век есть век приготовлений. Я прибавлю, что приготовления эти состояли в том, чтобы приготовить грязь и грязных людей разного рода, которые производят, производили и будут производить бесконечные несчастья и бесчисленное множество несчастных».

Есть веские доказательства того, что Екатерина имела все основания беспокоиться за свою жизнь и за общественный порядок в России. Так полиция получила донесение от шпионов, что французский агент Бассевиль получить задание убить императрицу. Обнаружить Бассевиля полиции не удалось. Распространялись слухи, что якобинцы и масоны соединясь, умыслили отравить государыню ядом. Говорили о существовании заговора, «управляемого якобинцами из Парижа».

1796

В XVIII веке люди умирали раньше, нежели теперь. Возраст за шестьдесят считался уже преклонным. Петр I умер в 54 года, Елизавета Петровна в 52, Анна Иоанновна в 47. Однако Екатерина была уверена, что проживет Мафусаилов век, потому что еще в юности какой-то предсказатель уверял ее, что она разменяет девятый десяток, и она свято верила в это предсказание. В 1789 году она написала: «Мне теперь шестьдесят лет, но я уверена, что проживу еще двадцать с лишним». Увы, надежды ее не сбылись.

Здоровье ее становилось все хуже. Екатерина страдала от избыточного веса, отеков и гипертонии. Ей было тяжело ходить, особенно сложно было подниматься по лестнице, так что слугам приходилось делать подмостки.

На ухудшение самочувствия влиял и любимый царицей кофе, который был ей противопоказан. У нее и так было повышенное давление. Врач Роджерсон уже лет двадцать замечал у нее сосудистые нарушения, но с помощью холодных ванн, ей до поры до времени удавалось поддерживать себя в форме. Часто для снижения давления ей пускали кровь.

1796 год стал для Екатерины крайне неудачным: началась Русско-персидская война. Затем шведский король жестоко оскорбил государыню, отказавшись взять в жены ее внучку. Екатерина пригласила его в Петербург, государыня и весь двор ожидали его, но король так не приехал.

Потом большой пожар уничтожил флот, стоявший в гавани Васильевского острова. «Ну что же? – со свойственным ей оптимизмом писала Екатерина на следующий день, – все, что нам действительно нужно, будет вновь выстроено за это лето… а порт только очистится от хлама».

В начале года монах Авель (в миру Василий Васильев) предсказал ей скорую кончину – через восемь месяцев. Екатерине, узнавшей об этом, стало дурно, и она распорядилась посадить горе-прорицателя в Шлиссельбургскую крепость. Но, видимо, мысль о скорой кончине запала ей в голову.

Смерть

В конце августа императрица возвращалась домой после визита к Нарышкиным в сопровождении Николая Петровича Архарова, недавно назначенного петербургским генерал-губернатором, и заметила в ночном небе падающую звезду.

– Вот вестница скорой смерти моей, – произнесла государыня.

Архаров возразил:

– Ваше Величество всегда чужды были примет и предрассудков.

Но императрица, понимая, что старость, которой она так сильно боялась, берет свое, призналась:

– Чувствую слабость сил.

Временами эта слабость отступала, но ненадолго. Мария Саввишна Перекусихина вспоминала, что утром в день своей смерти императрица проснулась как обычно в шесть часов утра, бодрая и в хорошем расположении духа. Она даже утверждала, что давно не проводила так покойно ночь. А потом вдруг сказала:

– Ныне я умру.

Перекусихина постаралась мысль эту изгнать, но Екатерина, указав на часы, прибавила:

– Смотри! В первый раз они остановились.

– Да и что, матушка? – всполошилась Перекусихина, – пошли за часовщиком и часы опять пойдут.

– Ты увидишь, – спокойно ответила государыня.

Потом прошла к столику, достала 20 тысяч рублей и подарила их своей любимой старой горничной.