Екатерина Великая

Григорий Орлов был ранен в начале сражения, но остался в строю, отказался он идти в лазарет и после второго ранения. Такие случаи в ту пору были редкостью. Когда в третий раз неподалеку разорвалось ядро и он был засыпан землю, товарищи уже мысленно простились с ним. Но Орлов выбрался из-под завала. Ему кричали: «Ползи в тыл, в лазарет, прикроем!» Но началась очередная атака пруссаков, и Орлов снова ринулся в бой.

Данных о характере ранений не сохранилось, но известно, что каждая из ран, полученных Григорием Орловым, давала право выйти из боя.

За подвиги в сражении отважному поручику был пожалован чин капитана и оказана высокая честь доставить в столице государыне победную реляцию, а заодно и сопроводить захваченного в плен флигель-адъютанта прусского короля графа фон Шверина. Вместе с Орловым в доставке Шверина участвовал его двоюродный брат капитан Александр Зиновьев.

Государыню граф фон Шверин не интересовал, а вот при «малом дворе» он был с огромным удовольствием принят и обласкан великим князем Петром Фёдоровичем.

Великая княгиня Екатерина уже слышала о храбром гвардейце. Теперь же увидела его в обществе графа фон Шверина и великого князя Петра. Орлов её понравился. Высок, станет, красив. Да и воспитан. И домашнее образование генерал Орлов дал своим детям отменное, а уж в корпусе обучение и воспитание было на высоте. Можно лишь догадываться, по чьей инициативе, но Орлов был оставлен в столице и в действующую армию не вернулся. Но и это ещё не все. В 1760 году, тоже неизвестно, по чьей инициативе, его перевели в артиллерию, и он тут же получил назначение адъютантом графа Петра Ивановича Шувалова, который покровительствовал создателю знаменитых в то время единорогов, получивших наименование «шуваловских», и добился принятия их на вооружение русской армии. Эти единороги были изобретены в 1757 году Михаилом Васильевичем Даниловым, майором артиллерии, фейерверкером, изобретателем и мемуаристом, занимавшим должность начальника Санкт-Петербургской артиллерийской школы.

Чин адъютанта Шувалова открыл Григорию Орлову доступ в высший свет. Тогда-то, видимо, и вспомнились встречи с очаровавшей его великой княгиней. Впрочем, встречи были официальными, в присутствии великого князя и пленного адъютанта.

Не забыла об Орлове и Екатерина. В «Чистосердечной исповеди» она ясно выразилась о том, что полный разрыв отношений с Понятовским произошёл не без старания Григория:

«Но тригодишная отлучка, то есть от 1758, и старательства Кн[язя] Гр[игория] Гр[игорьевича], которого паки добрые люди заставили приметить, переменили образ мыслей…»

О развитии отношений Екатерины и Орлова сведений очень и очень мало. Они тщательно скрывали эту связь. Орлов же, пользовавшийся необыкновенной популярностью в гвардии, сам, ну и, конечно, с помощью братьев, всеми силами старался создавать авторитет Екатерине, привлекая на её сторону умы и сердца гвардейцев.

«Повели! Возведём на престол!»

Императрица Елизавета Петровна умерла в три часа дня 25 декабря (ст. ст.) 1761 года. Почти вслед за известием о том капитан лейб-гвардии Михаил Иванович Дашков прислал к Екатерине доверенного человеком с предложением:

– Повели, мы тебя возведём на престол.

Екатерина велела ответить:

– Бога ради, не начинайте вздор. Что Бог захочет, то и будет, а ваше предприятие есть рановременная и несозревшая вещь.

Кто же эти люди, которые были готовы сделать немедля то, что свершилось 28 июня 1762 года? В «Записках…» они названы поименно: «К князю Дашкову езжали и в дружбе и согласии находились все те, кои потом имели участие в моём восшествии, яко то: трое Орловы, пятеро капитаны полку Измайловского и прочие; женат же он был на родной сестре Елизаветы Романовны Воронцовой, любимице Петра III. Княгиня же Дашкова от самого почти ребячества ко мне оказывала особливую привязанность, но тут находилась ещё персона опасная, брат княгини, Семён Романович Воронцов, которого Елизавета Романовна, да по ней и Пётр III чрезвычайно любили. Отец же Воронцовых, Роман Ларионович, опаснее всех был по своему сварливому и переменчивому нраву; он же не любил княгиню Дашкову».

Вполне понятно, что соглашаться на предложение Дашкова было опасно. Как ни ожидали все, кто со скорбью, кто со злорадством и нетерпением (Пётр и его окружение), смерти императрицы, она наступила неожиданно, как почти всегда наступает смерть. Противники Петра оказались просто неготовыми к решительным действиям.