Екатерина Великая

Путь для борьбы с Православной церковью был открыт. О том, как велась она, известно немало фактов. Протестанты во главе с Лефортом постоянно настраивали Петра I против православия. В.Ф. Иванов в книге «Русская интеллигенция и масонство от Петра I до наших дней» писал о создании кощунственного по отношению к Церкви «Всешутейского собора», который, по его словам, «имел весьма сложную организацию и, конечно, был создан не русской головой. Идею собора и его организацию дали протестанты-масоны. Русские лишь были добросовестные исполнители. Это была грубая пародия сначала на католическое, а потом и на Православное архиерейство».

Это было сборище великосветских собутыльников для дьявольских попоек и хулиганских выходок. Сборище подражало церковной иерархии, имело «патриарха», сам Пётр I был «дьяконом», вся эта свора, пародируя церковные обряды и наряды, разъезжала по городу, причём «евангелием» служил ящик в форме книги, в который вмещалось несколько склянок водки. Пьяная компания разъезжала на санях и верблюдах, новых собутыльников при приёме вопрошали «Пиеши ли?», издеваясь над церковным «Веруеши ли?». Собирались десятки, а то и сотни пьяниц, и с этой оравой царь совершал бандитские выходки, врываясь в боярские дома, и, по словам В.Ф. Иванова, эта «игра пьяных и самодурных людей по боярским домам… так происходила трудная, что многие к тем дням приготовлялись как бы к смерти… многие от дураков были биваны, облиты и обруганы».

В допетровской Руси за пьянство и курение можно было лишиться свободы, а в государстве Московском и головы. Западные «друзья» Петра, приучив его самого с измальства к курению и пьянству, спешили с его помощью споить русских людей и приучить их к курению.

Ложь, что Русь пила и курила веками. Свидетельства очевидцев, указы и прочие документы доказывают, что на Руси стали пить и курить со времён Петра. Рассказы о питие и курении в допетровские времена хорошо продуманная, преступная, наказуемая Богом клевета на Святую Русь – Дом Пресвятой Богородицы и Подножие Престола Божьего на земле.

В.Ф. Иванов привёл в книге такие свидетельства: «Среди рукописей масона Ланского есть обрывок серой бумаги, на котором записано такое известие: «Император Пётр 1-й и Лефорт были в Голландии, где приняты в тамплиеры». В рукописи Публичной библиотеки (1816 год) «Взгляд на философов и революцию Французскую» указано, что масонство «существовало во время Царя Алексея Михайловича, и Брюс был оного великим мастером, а Царь Пётр был первым надзирателем, потом великим мастером Кейт». Оценивая содеянное Петром, профессор Зазыкин писал: «Церковная реформа Петра была уничтожением прежних церковных основ русской жизни. После Петра Православие перестало быть определяющей стихией государственного строительства в России; оно, продолжая существовать, определяло жизнь масс народа, процветало в монастырях, скитах, давало святых подвижников, но оно уже не было той связывающей само государство стихией, которая отметала бы влияние любых философских систем, постепенно друг друга сменяющих». В материалах по истории Петра, в записях, посвящённых событиям 1721 года, Александр Сергеевич Пушкин поместил такие строки: «По учреждении Синода духовенство поднесло Петру просьбу о назначении Патриарха. Тогда-то (по свидетельству современников, графа Бестужева и барона Черкасова) Пётр, ударив себя в грудь и обнажив кортик, сказал: «Вот вам патриарх».

Погромы православия продолжились и при Анне Иоанновне, весьма далёкой от всего русского, как и от русской веры. Её окружали Бирон и протестанты-немцы, цель которых была более чем ясна…

Феофан Прокопович во всей этой своре обрёл лучших друзей. П. Знаменский в книге «Руководство к русской Церковной истории» писал: «С воцарением Анны Иоанновны для него (Ф. Прокоповича) засияла заря новой будущности, но эта заря была вместе с тем зарёй бироновщины. Крепкую для себя опору он нашёл в господствовавшей при дворе Анны Иоанновны немецкой партии, с интересами которой множеством нитей связывались его собственные интересы. Полемика против протестантства, обвинение кого-нибудь в ереси среди таких обстоятельств становилось признаком нерасположения к правительству, политическим преступлением, за которым следовали страшные допросы в Тайной Канцелярии».

Святая Русь была в страшной оккупации, иноземцы, завезённые и выпестованные Петром, теперь стали полными хозяевами и глумились над русским народом.

Когда на престол взошла Елизавета Петровна, прусский посланник Мардефельд, привыкший управлять политикой России, а вслед за ним посланники Англии, Франции и других стран были крайне удивлены тем, что русский канцлер Бестужев-Рюмин стал добиваться самостоятельности в международной политике. Постепенно он добился того, что во внутренней и внешней политике Россия стала преследовать свои, чисто русские интересы. Борис Башилов отметил, что Елизавета Петровна по своим привычкам была русской женщиной, любила ходить в церковь, щедро жертвовала на восстановление разорённых её отцом и его последователями храмов и монастырей.