Екатерина Великая

А дальше произошло нечто абсолютно отличное от того, что великая княгиня предполагала в переписке с сэром Чарльзом Хэнбери-Уильямсом. Петр уехал в Сенат, велев Екатерине оставаться возле тела Елизаветы до получения следующих инструкций. Тело императрицы обмыли, выпотрошили и забальзамировали (вероятно, не в присутствии Екатерины), потом одели в серебряное платье с кружевными рукавами. По словам Екатерины, Петр не хотел тратить много времени на скорбь: «Едва тело вынесли и уложили на кровать с балдахином, как гофмаршал передал мне, что этим вечером в галерее (через три комнаты от тела) состоится ужин, на который нам приказано явиться в светлой одежде»^{261}. Затем Екатерину вызвали в дворцовую часовню, где Петр принимал клятву верности в качестве императора Петра III (ни жена, ни сын упомянуты не были). Пропели благодарственный молебен, и архиепископ Новгородский митрополит Дмитрий Сеченов произнес перед довольным императором речь.

Через три дня после смерти Елизаветы Екатерина пошла навестить Павла (примечательно, что она не бросилась к нему сразу, хотя никто уже не препятствовал ей). Она навестила также графа Алексея Разумовского, бывшего фаворита Елизаветы, который был убит горем. Сначала тело Елизаветы лежало в ее официальной спальне, там священники читали Евангелие, а на карауле стояли гвардейцы. Через три недели тело в открытом гробу перенесли в одно из больших официальных помещений. Тут его установили на помост с балдахином, увенчанный двуглавым орлом. На голове Елизаветы лежала золотая корона с ее именем, датами рождения и смерти и словами: «Самый набожный самодержец»^{262}. Стены комнаты были задрапированы черной тканью, вокруг катафалка горело множество свечей. Следующие десять дней жителей Петербурга два раза в день пускали пройти мимо гроба, чтобы выразить свое уважение.

Екатерина, одетая в черное, провела три недели траура, молясь возле катафалка. Ее достоинство, ее явное горе и соблюдение православных обрядов завоевали ей большое уважение в среде верующих. Этого она и добивалась. Петр не соблюдал траур дольше, чем было абсолютно необходимо. Таким образом, вроде бы ничего особенного и не делая, Екатерина умудрилась подчеркнуть контраст между собой и мужем. Широкие траурные одежды помогали также скрывать все более заметную беременность. Когда Петр заторопился вселиться со своей любовницей в едва завершенный новый Зимний дворец, Екатерина осталась во временном дворце — там, где умерла Елизавета и где лежало ее тело, — жалуясь на состояние здоровья (а на деле готовясь к родам).

Похороны Елизаветы состоялись 25 января 1762 года. Ее тело «с великой помпой вынесли из дворца и перевезли в Петропавловскую крепость»^{263}. Екатерина утверждает, что поведение Петра в данном случае было особенно скандальным:

«Император в этот день был очень весел и во время печальной церемонии придумал для себя игру: он нарочно мешкал позади катафалка, позволяя тому удаляться на тридцать футов, а затем со всех ног бросался вперед, чтобы догнать его. Старшие придворные, несшие его шлейф, не могли за ним угнаться и выпускали край. Ветер раздувал его, и это так сильно веселило Петра III, что он повторил свою шутку несколько раз. И я, и все остальные остались далеко позади и вынуждены были попросить остановить церемониальный кортеж, дабы можно было догнать катафалк. Осуждающие слова в адрес скандального поведения императора быстро разошлись по толпе, и его неуместность стала предметом широкого обсуждения»^{264}.